Моя любимая мачеха, или Она не твоя (Коротаева, Грудина) - страница 56

Какой же я подонок! Тварь последняя! Почему я не поверил, что на свете есть чистые, нежные и честные создания? Почему не разглядел сокровище? Почему не принял щедрый подарок судьбы? Слепой ублюдок! Только такой мог взять невинную женщину отца в его же спальне.

Сжал простынь и зарычал от боли, которой не было выхода. И не мог быть. Взгляд Милены даже сейчас жалил меня, выкручивал нервы, опустошая изнутри. Лучше бы она кричала. Обвиняла, обзывала… Как Алла, била бы меня, царапалась, рыдала. Лучше бы всё это, чем молчаливая обречённость.

Это убивало. По щеке скатилась противная мокрая капля, и я вздрогнул. Мужчины не плачут. Я не позволил просочиться ни единой слезинке, даже когда ушла мать. Не стоят женщины слёз.


Не все…

— Тварь, — завыл я, будто солёная жидкость открыла некий клапан в сердце. Зарылся лицом в простынь и заорал: — Ну ты и сука, Сабуров! Ты вообще человек?!

Мне бы хотелось услышать это от Милены. Хотелось, чтобы она ударила меня, чтобы накричала. Чтобы расплакалась у меня на груди. Чтобы мы вместе решили, как нам быть теперь.

Вот только нет «нас».

Есть лишь моя одержимая ненавистью искорёженная и ранящая любовь. И кровь на простыне.

Звук воды стих, и я решительно поднялся. Сжав челюсти до ноющей боли, сграбастал испачканную ткань и решительно покинул спальню отца. Я выброшу свидетельство своей подлости, а потом…

Не было «потом».

Ведь она не моя.

Глава 21 Роман

В дом Яромира я влетел, словно смертоносный ураган. Распахнув дверь так, что она жалобно скрипнула. В усеянном бутылками и стаканами холле царила мёртвая тишина, кое-где яркими кляксами валялась одежда. На таких вечеринках чего только не происходило, потому родители друга на время уехали, подарив сыну возможность как следует повеселиться перед началом серьёзной жизни.

Я пнул алые стринги и зашипел раненым псом. И сюда я вчера затянул Милену. Толкнул ангела в грязь. Тварь!

С самой первой встречи мне чудился хвост хитрой дьяволицы. Я не верил, что крылья настоящие. Слепец!

Яромира нашёл на втором этаже. Друг был в той же одежде и выглядел крайне помятым. Зевая, он прищурился:

— Ромыч? Ты чего в такую рань?

— Аллу видел? — без объяснений прорычал я.

— Угу, — он кивнул на коридор и добавил: — Только подожди, я вызову полицию и скорую. Но, если по честнаку, ты сам виноват. Бросил её пьяную в дурной компании. А мне, знаешь ли, некогда было вытаскивать твою бабу из-под мужиков…

Я не слушал. Печатая шаги, шёл к указанной двери. Распахнув, замер на пороге. Да, я понимал, что Алла будет не одна, но вот двоих мужиков с ней в постели не ожидал. Жёстко усмехнулся и громко произнёс: