— Что, детка, исполнила-таки свою давнюю фантазию? И как тебе в два члена? Понравилось?
Мгновенно проснувшись, Алла взвизгнула и вихрем слетела с постели. Грудь её колыхалась, ляжки белели. Я смотрел на тело шлюхи и не мог поверить, что предпочитал
это. Яромир прав, я использовал её, как резиновую куклу. И сейчас, глядя на женщину, что провела ночь с двумя первыми встречными, ничего не чувствовал.
Не было ни горечи, ни боли. Лишь затопляющая всё злоба. Я бы придушил эту тварь, что толкнула меня на поступок, который я никогда себе не прощу.
— Это ещё что за перс? — привстал один из случайных любовников Аллы. — Присоединиться хочешь?
Я шагнул к кровати и ударом сверху вниз врезал ему в челюсть.
— Ромка! — возмущённо вскрикнул Яр. — Прекрати!
— Ты же вызвал полицию и скорую, — зло прошипел я, не отрывая взгляда от бледной Аллы. — Не могу позволить, чтобы они приехали зазря.
Женщина булькнула и, сжав себя за горло, вытаращила глаза. Я видел, как тряслась её челюсть, как расширились от ужаса зрачки. Перескочил кровать и, не обращая внимания на матерящегося и размазывающего кровь по лицу парня, вжал обнажённую женщину в стену.
Прошипел:
— Что было в стакане, сука? Чем ты меня отравила?!
— Стимулятор! — взвизгнула она и, не выдержав, зарыдала: — Я… хотела тебя! А ты даже не смотрел… Я испугалась, что ты меня не хочешь, вот и…
— Хотела, чтобы трахнул я? — скривился я и презрительно покосился на кровать. Второй парень тоже проснулся и с опаской наблюдал за мной. — А переспала с ними?
— Я не рассчитала дозу… — прохрипела она. — …Не поняла, как всё произошло. Выпила и отключилась… — и, рыдая, вцепилась в меня. — Рома, прости! Я же… люблю тебя. Только тебя!
— Да мне насрать, — стряхнул я с себя её руки и отстранился. — Трахайся с кем хочешь. Но ты, сука, отравила…
Заставил себя замолчать. Никто не должен знать, что я натворил. Будет лишь хуже. Пусть всё останется в тайне. Алла что-то подмешала, от чего у Милены снесло башню. Судя по тому, как вела себя моя бывшая девушка, мачеха не особо понимала, что происходит. А я…
Ублюдок!
Да, меня тоже повело, но я всё ещё оставался в рассудке. И всё равно сделал это. Решил, что Милена вешается на меня, и трахнул.
Нет! Я любил её… Люблю! Стал её первым. И этим ранил. Ведь я забрал то, что было не моим. И наркотик не оправдание.
От безысходной боли я заорал и, схватив настольную лампу, со всей дури швырнул её в стену. Мужики слетели с кровати и выбежали из комнаты, а Яромир метнулся ко мне:
— Ромка, прекрати! — Вцепился в меня и встряхнул: — Блять, я сейчас точно ментов вызову!