Не только стихи лились рекой, но и жженка. Евпраксия Николаевна — изящная, симпатичная, смешливая и жизнерадостная девушка, забавно изображала из себя «хозяйку пиров», разливая по чашам серебряным ковшиком сваренную ею жженку. «…Сестра моя Евпраксия, бывало, заваривает всем нам после обеда жженку, — вспоминала Анна Николаевна, — сестра прекрасно ее варила, да и Пушкин, ее всегдашний пламенный обожатель, любил, чтобы она заваривала жженку».
«Красавицы гор», по любимому выражению Дельвига и Языкова, обыгравших название имения Тригорское, играли Пушкину вечерами любимого им Россини, альбом которого тот специально выписал. Порой Пушкин проживал в имении по суткам, и целыми неделями в их деревянном, приземистом домике, разделяя их забавы и горести, выслушивая жалобы, разделяя задушевные беседы:
Смеркалось: на столе, блистая,
Шипел вечерний самовар,
Китайский чайник нагревая;
Под ним клубился легкий пар…
Здесь, в Тригорском, «душе настало пробужденье», когда Пушкин вновь летом 1825 года встретил Анну Керн:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты…
В августе он умолял вновь приехать ее в псковские края: «…я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности — в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду чем вам угодно, и всю неделю — у ваших ног».
Позднее дважды в Торжке сворачивал Пушкин с почтового тракта вправо в имение Полторацких Грузины, где бывала Анна Керн.
Живал поэт и в самом богатом «вульфовском гнезде» Берново, останавливаясь на день-два. Здесь Анна Керн жила когда-то в детстве в имении своего деда.
Пушкину отводили здесь гостиную с балконом, выходящим в сад. По словам одного из владельцев имения, «Александр Сергеевич Пушкин писал свои стихотворения обыкновенно утром, лежа на постели, положив бумагу на подогнутые колени. В постели же он пил и кофе…».
…Было еще и соседнее сельцо Павловское. До него от Торжка два километра. Пушкин никогда не упускал случая навестить «добрейшего Павла Ивановича» Вульфа, к которому питал привязанность самую искреннюю. Екатерина Евграфовна Синицына — дочь тверского священника, воспитывавшаяся в семье Вульфа, так рисует обстановку в Павловском в те далекие дни: «…Александр Сергеевич был со всеми всегда ласков, приветлив, в высшей степени прост в обращении. Вставал он поутру в 9-10 и прямо в спальне пил кофе, потом выходил в общие комнаты, иногда с книгой в руках, хотя ни разу не читал стихов. После он обыкновенно отправлялся к соседским помещикам или, если оставался дома, играл с Павлом Ивановичем в шахматы. Павла Ивановича он за это время сам и выучил играть в шахматы, раньше он не умел, но только очень скоро стал тот его обыгрывать. Александр Сергеевич сильно горячился при этом… Пушкин был очень красив: рот у него был очень прелестный, с тонко и красиво очерченными губами и чудные голубые глаза… Павел Иванович был в то время много старше его, но отношения их были добродушные и искренние».