Дверь снова открылась – на пороге была уже другая женщина, моложе. В руках поднос со снедью. Она поставила его на тюфяк, поскольку стол отсутствовал и, бросая на Лею любопытные, но осторожные взгляды, попятилась к выходу.
Лея к еде не притронулась. Ей кусок в горло не лез – страх за Алекса разъедал изнутри. Если они убили его, то и она умрет. Сначала душой, затем телом. Но было бы лукавством не признать, что за свою участь она боялась не меньше: в глазах старца в темном балахоне отражалось безумие, которое встречалось у жрецов Акады. И оно находило отклик у того, другого, который приказал доставить ее сюда. Молодой, не сказать, что неприятный, но взгляд человека, чей рассудок страдает. И Лея боялась этого, как и неизвестности. Чего он хочет от нее? Возможно, это только отсрочка перед неизбежными пытками и смертью. Возможно, дополнение к ним: сначала насилие над ее телом и духом, затем остальное. Видения, кроме того, в котором Алекса утащили в темницу, больше не посещали Лею, но предчувствия были недобрыми. И женщина, гонимая этими людьми, искавшая защиты у них с Алексом, подтверждала это.
Время текло медленно. Казалось, Лея целую вечность просидела одна в темноте. Редкий свет звезд, попадавший через решетку, не освещал, но хотя бы разбавлял кромешную тьму, клубившуюся в углах. Дверь открылась неожиданно – Лея, погрязшая в отчаянии, встрепенулась.
На этот раз в дверях показался мужчина – стражник. Он сделал знак ступать вперед – она подчинилась. Лучше так, чем неизвестность и напряженное ожидание. Возможно, она сможет узнать участь Алекса и как-то помочь ему. Если это будет в ее силах, она всё сделает! Лея верила в свой дар. Верила в знаки. Она всегда следовала за ними, и они не подводили ее. Значит, их с Алексом будущее еще случится!
Они прошли в другую часть замка: здесь было теплее и уютней. Стены украшены расписанными по ткани картинами: битвы, люди, сады и дворцы. Добротная, натертая до блеска мебель и большие восковые свечи в шандалах. Стражник велел остановиться возле одной из дверей и, коротко постучав, открыл ее, но входить не стал – Лея сделала это одна.
– Проходи, – услышала она знакомый, чуть подрагивающий голос, но хозяина не видела, не могла понять, что он хочет, чтобы она сделала. Камин горел ярко, красными бликами рассыпаясь по полу, устланному тканным ковром, играя тенями на стенах. Из одной такой тени вышел он. – Ты не понимаешь меня?
Лея молчала. Он слабо улыбнулся, приблизился, остановившись на расстоянии вытянутой руки, и коснулся серебристого локона, лежавшего у нее на груди. Лея отпрянула, показывая, что не желает его внимания. Мужчина не смутился и не разозлился, наоборот, выглядел довольным ее реакцией.