Со временем я привыкла к темноте, в которой тонул остров, и даже стала различать очертания: вон там, на пригорке, стоит здание школы, а в той стороне, совсем далеко, виднеются верхушки вековых сосен Черного бора (про него нам сегодня рассказал Егор), а если повернуть голову влево, то можно различить очертания наплывающего на берег плотного тумана— там расположен пологий спуск к реке и паром. Через полчаса ветер поменял направление, туман стал наползать на деревню, и стал слышен звук бьющихся о песчаный берег волн. Где-то снова заухала сова, на время затихшая, а сейчас будто бы потревоженная. Боковым зрением я заметила движение где-то справа, которое резко вспыхнуло на фоне статичного пейзажа. Резко повернулась, но никого не увидела: по-прежнему туман и слабые очертания изб в нем. Но буквально через секунду снова появилось что-то динамичное в окружающем меня ночном спокойствии: и теперь я четко видела силуэт человека, неспешно идущего по склону в сторону Черного бора. Прошлым утром я сквозь сон слышала звон церковных колоколов, но церковь находилась в другом конце острова, значит, это не звонарь. Чем дольше я присматривалась к фигуре, тем четче рассматривала очертания: высокий человек, несший что-то на плече. Что-то очень похожее на… Переносной мольберт! Это мольберт. Я даже концы треноги рассмотрела. Понятно, кто-то из наших вдохновился ночными видами и решил порисовать в одиночестве.
Я решила пойти за ним. Хотя бы не так одиноко будет. Да и, скорее всего, это Витька, мой одногруппник — фигура очень похожа.
За эти дни на острове я слишком остро ощутила одиночество, а ведь я практически забыла это чувство — после ухода из нашей семьи отца прошло много времени, душевные раны успели затянуться.
Оступаясь, иногда теряя узкую тропку, я медленно шла за фигурой, скрывающейся в темноте. Наконец, на обрыве, за которым и расположился сосновый бор, человек остановился, установив треногу в сырую после вчерашнего дождя землю. У него с собой был огромный чемодан с красками, походный стул и складной маленький столик («Хорошо вооружился», — с улыбкой подумала я). Но чем ближе я подходила, тем очевиднее становилось — я не знаю этого мужчину. Это не Витька-этот мужчина был выше. Потом я подумала, что это Сергей Геннадьевич, наш куратор, но этот мужчина был стройнее. «Еще не хватало мне знакомств. На краю Богом забытого острова. Ночью», — подумала я, и остановилась, прижавшись грудью к огромной в обхвате сосне.
Мужчина, не торопясь, достал из сумки чайничек (!), две кружки. Затем долго, с наслаждением, разводил краски, чистил кисти, мастихин, вьггирая их о видавшую виды тряпку.