— Хорошо, — я пошла собираться в наш с Катериной пристрой, но остановившись, сказала. — Спасибо вам большое! Все очень вкусно!
Боковым зрением я видела, как приосанилась бабка Марья, и как заулыбалась Катерина.
Когда я подошла, черноглазый уже сидел на поваленном ветром дереве, перебирая в сумке кисти. Мужчина потрясающе выглядел: прядь челки выбилась, и частично перекрывала собой идеальный, ровный профиль, художник прикусил нижнюю губу, рассматривая что-то в сумке. Свободная рубашка с какими-то этническими узорами на стоячем воротнике, закатанные рукава. Все в нем говорило о внутренней свободе, уверенности в себе и своем деле, творческом заряде, который, при этом, не расплескивается, как у новичка, а направлен в одно русло, организован, оформлен.
— Можно я вас нарисую? — без приветствия начала я.
— Не люблю позировать, — ответил мужчина, не поворачиваясь. — В этом есть что-то от самолюбования.
— Ну, вы же не можете не знать, что у вас привлекательная внешность.
— К сожалению, это так, — мужчина повернулся. — Пойдемте.
Покажу вам фантастически красивое место.
Мы долго шли, и хотя мужчина взял все мои вещи, через какое-то время никакого фантастичного места уже не хотелось. Не люблю я эти прогулки по пересеченной местности… Но улыбки, которые мужчина посылал мне из-за плеча, давали силы идти дальше. Я старалась смотреть себе под ноги, чтобы не запнуться о сильно выступавшие корни деревьев, но понимала, что идем мы к той стороне острова, которая сопряжена с сушей.
— Долго еще?
— Да-а, выносливости у вас маловато… — констатировал художник.
— Как вы сексом занимаетесь…
— Это у меня получается гораздо лучше, чем ходить по лесу, — с ухмылкой ответила я.
— Да? — мужчина повернулся, сверкнув глазами. — А вы не боитесь гулять с незнакомым мужчиной по темным лесам?
— Смотря, какие у него намерения. У вас я пока вижу одно: вымотать меня длительными прогулками. К сожалению…
Мужчина рассмеялся, но ничего на мою провокацию не ответил.
— Все, пришли, — художник остановился, снимая с плеча треногу и сумки.
Мы оказались на краю острова. Между нами и тем берегом была непроходимая пропасть: скалистые склоны, низкие, тянущиеся по земле березы, поросшая мхом низина. До дна перехода можно было добраться если только с альпинистским снаряжением. Хотя, если жизнь тебе надоела, то можно попробовать сползти вниз на попе (или как там сложится, с учетом крутости спуска). Где-то внизу раздавались глухие, с эхом, всплески воды.
Я даже не решилась подойти к краю — всегда боялась высоты. Но даже с расстояния пяти метров было видно, что внизу только пропасть. И опасность, которую она таит в себе. Теперь понятно, почему нам строго запретили пытаться переправляться на тот берег.