— Хочу, чтобы ты носила это. Всегда.
Округлый серебристый металл. Посередине — голубой камень. Боюсь спрашивать цену и повод, поднимаю взгляд к его потемневшим серым глазам. Эмин молча надевает миллион бумажек мне на безымянный палец. На левый.
— В знак цвета твоих глаз. Твоей невинности. И моей любви к тебе.
Кольцо в знак присвоения себе. Нежно и жестоко — во вкусе Эмина.
С Эмином всегда как на качелях. Как на американских горках. То вверх, то вниз — в тьму не просветную.
От лишних слов нас спасает вибрация. Я перестала удивляться ночным звонкам еще с нашей первой встречи.
Эмин отстраняется — мрачно, недовольно. Готовый убить того, кто посмел оторвать его от меня.
Он отпускает мою шею. Прижимается своим телом, заставляя почувствовать его возбуждение. Возвышается надо мной и уйти не позволяет.
— Эмин слушает.
Вот только поздние звонки еще ни разу не приносили хороших вестей. И сейчас Эмин мрачнеет. С каждой секундой все больше и больше. Из динамика слышится мужской голос и размытые фразы.
Сибирь. Дело. Выполняй.
— Сейчас?
Его голос звучит напряженно. Эмин сжимает руки в кулаки, и я вспоминаю, как сильно он сжимал ремень перед моим лицом. Показательно. Наказывая.
— К чему такая срочность?
На том конце прозвучало слово.
Одно, но веское.
Утробное. Мрачное.
«Выполняй».
Эмин бросает телефон на постель. Швыряет прямо из балкона.
А затем опускает голову и упирается в меня взглядом. Своим холодным и жестоким.
Этот разговор в нем что-то изменил. Настроил на боль и убийство.
Мой мужчина повязан в криминале. Я знала это, когда добровольно принимала его больные поцелуи. Другого выхода не видела. Сама целовала его.
— Я должен улететь.
- Что?
Я моргнула. Мне показалось?
— Прямо сейчас, ночью?
Эмин резко отошел. Краски сгущались на его лице. Он ушел в свою комнату, я следом. С волнением. С плохим предчувствием.
На дело полетит. На плохое.
— Рейс через час. Все вопросы потом, Диана.
— Когда ты вернешься?
— Через несколько дней.
Я делаю шумный вдох.
— А я? Так и буду сидеть взаперти?
— Так и будешь сидеть взаперти. Не беспокойся, больше никто из чужих сюда не ворвется.
Вернулся Эмин. Жестокий и суровый. Который никогда не скажет женщине о проблеме.
Он схватил сумку и кинул туда несколько теплых вещей.
— Зачем тебе свитер? Апрель на дворе. Тепло.
Эмин игнорирует. Проверяет паспорта, забирает мой с собой. Конечно же.
Пленница.
Его собственность.
Вот, кто я.
— Сегодня я привез продуктов с лихвой. Хватит и на поесть, и на хотелки приготовить.