Жест не уворачивается от Валеры. Поглаживаю для правдоподобности, а на самом деле лишь снимаю волнение.
Я лишь тяну время. Ложь вскроется быстро.
Сегодня понедельник, Эмин вернется не раньше среды или четверга…
Меня начинает трясти.
Дура. Зря все затеяла. Анархист не потрудится с утра врача вызвать, а затем снова в столицу отправить.
— Мне плохо…
Я всхлипываю. Руки пробивает крупная дрожь. Они уже не гладят живот, а стучат по нему.
— Мне нужен свежий воздух… — глотаю воздух губами, захлебываясь в слезах.
Страшно. От правды страшно. Я не могу быть беременной от Эмина. Не в ближайший час точно, и даже не утром.
Дверь распахивается, Валера берет на себя ответственность. Вытягивает меня на воздух, держит мою руку в своей крепко.
Я опираюсь на капот. Вокруг одни деревья. Три машины на пустой трассе.
— Лучше? — хмурится, отступая от меня.
— Валера, — я поднимаю взгляд, переходя на шепот, — они все мертвецы. Ты же знаешь, им головы не сносить. Эмин не простит такого.
Валера отводит взгляд. Считает глупой девчонкой. Товаром без права голоса. Чьей-то женщиной, не более. Принадлежала одному, теперь другому. Плохо только, что залетела. Планы нарушила.
— Просто сообщи Эмину, что я беременна. Тебе за это ничего не станет, а я… я благодарна тебе буду. Потом, когда всех расплата настигнет, я скажу Эмину о тебе.
Яростно вытираю слезы. Взгляд охранника цепляется за кольцо на моем пальце. Оно сверкает в темноте, как метка Эмина.
Если Валера выполнит просьбу, Эмин раньше вернется.
А если нет… думать об этом не хотелось.
Но ответить Валера не успел. На внушительной скорости к нам приближался автомобиль. Резкий визг тормозов оглушает. Асфальт мокрый, с шипов не переобулся…
Разъяренная фигура быстро сокращала дистанцию.
Я расстегиваю пуговицы шелковой пижамы. Прямо в ней вытащили из дома, а сверху куртку кинули.
Пижама бордовая. Эмин любил бордовый цвет. И меня заставил полюбить.
— Что ты делаешь?! — шипит Анархист.
Его свирепые глаза уставились на мою шею. Я оголяю ее почти до ключиц. Он хотел товар, он его получил.
Только товар принадлежит другому, так и знай.
— Эмину принадлежу. Головы вам не снести, если замуж за другого выдадите.
Задираю голову, вцепившись в потемневшие глаза Анархиста.
Валера отворачивается. Отводит взгляд от груди полуприкрытой. Холод пробирает до костей.
Как и пощечина. Не кулак, а также больно. Тыльной стороной бьет, перстень его в губу впивается. Я глухо вскрикиваю и отлетаю к холодному металлу машины. Спиной бьюсь.
Валера дергается, да только против не может пойти. Награждает жалким взглядом мое избитое лицо.