Ах, видимо, у меня слишком давно не было интимной жизни, и мой организм начинает подавать сигналы. Но, бывший не должен об этом догадаться! Ведь у меня, якобы, есть любимый мужчина.
– Прекрати свои пошлые, грязные домыслы!
Я хватаю сынишку на руки, вытираю ему личико, и несу на диван – переодеть подгузник и подготовить к дневному сну. Мне нет дела до Беляева – он мне надоел. Почему я вообще должна перед ним отчитываться? По документам ни мне, ни сыну – он никто. Потому что Никитку он так и не признал, а на мне так и не женился.
А Игорь, тем временем подлетает к шкафу, стоящему в комнате, и распахивает его настежь, окидывая полки и штангу с вешалками своим хищным взглядом.
Закрываю глаза и закусываю губу. Ну, конечно, я не ожидала такого.
– Но тут нет никаких мужских вещей!
Мужчина с победным видом поворачивается ко мне, тут же открывая ящик комода, стоящий рядом со шкафом. Ранее эта пока в комоде была отдана под его вещи – трусы и носки, но, с тех пор, как Беляев покинул эту квартиру, полка пустует.
– Ты мне соврала!
Он начинает лихорадочно выдвигать ящики комода. Выудив со второй полки мой новый, кружевной красный бюстгальтер, он искривляет губы в победной улыбке.
– Никаких мужских вещей в квартире нет! Только твои и Никитоса! Значит, нет у тебя никакого романа с боссом! Нет никакого Максима Дмитриевича!
Беляев начинает приближаться ко мне, покачивая на указательном пальце мой новенький бюстгальтер.
– Что скажешь, детка?
Меня всю передёргивает.
– Не смей называть меня детка!
– А что так? Раньше тебе нравилось, когда я тебя так называл, и даже очень. Прям текла вся!
Игорь подходит ко мне почти вплотную, и я прижимаю к себе Никитку – как бы защищаясь им, ставя между собой и мужчиной.
Его грязная фразочка больно резанула слух, а сердце учащённо забилось. Он прав, чёрт возьми. Ещё полгода назад я бы уже срывала с него одежду, и мечтала о страстном, необузданном сексе. Но сейчас, в моей душе – словно выжженная пустыня. Всё как-то голо и незащищенно.
– Положи ребёнка, не будь дурой!
Дура. О, это излюбленно обращение Игоря ко мне. Я всегда была для него дурой – когда меня обсчитывали в магазине, когда я покупала дорогое платье, и даже когда забеременела.
Хотел ли Беляев ребёнка? Я не уверена. Он хотел просто кончать в меня, когда ему заблагорассудится, а о средствах контрацепции я должна была позаботиться сама.
Хотела ли я ребёнка? Определённо – да. Потому что это был любимый мужчина. Самый любимый, не смотря ни на что.
Вот поэтому и дура. Согласна. Но больше он не посмеет так меня называть!