— Конечно, я попробую. Только никак не могу сложить все в логическую цепочку. Это так невероятно. Честно? Я совсем не верю, что это может оказаться правдой.
На этом девушки распрощались. В душе каждой бушевал вулкан. И в водовороте кипящей лавы обжигающих мыслей они не могли не только поверить в чудачества судьбы. Им было трудно дать оценку поступкам своих родителей.
Сколько раз Даша уже пожалела, что решила разыскивать родных. Но все чаще вспоминала слова ясновидящей Надежды, что ее родные совсем близко. Это и толкало ее на продолжение поисков, несмотря на боль, которую испытывала сама. На боль, которую доставляла матери. А теперь вот еще пришлось растревожить Настю.
А Настя пыталась сложить услышанное в мало-мальскую систему. Главное, она даже мысли не допускала, что может поговорить обо всем услышанном с матерью. Она прекрасно помнила, с каким трудом пришлось вытаскивать ее из депрессии, что и послужило поводом ее возвращения из Москвы домой.
Сейчас вроде бы затишье. Правда, очень тревожили ночные кошмары, от которых так часто среди ночи вскрикивала мать. Сколько ни расспрашивала Настя, что же ей снится, она отказывалась посвящать ее в свои переживания.
Насте трудно было признаться себе, что она не хочет участвовать в поисках, тем более — признаваться в этом матери. Была уверена, что любой исход может стать причиной непредвиденных последствий для ее ранимой психики.
Что же творилось в душе Али? Пересказывая Богдану события давно минувших дней, она как бы со стороны наблюдала за своей жизнью. Его присутствие придавало силы и уверенности в том, что все должно проясниться. Они с Дашей давно шли к этому и пришли к обоюдному согласию, что пора положить конец переживаниям.
Только Аля никак не могла себе представить, насколько тяжело будет объяснять Даше, как все происходило. Фактически она уже не в качестве стороннего наблюдателя поведала дочери правду об ее удочерении, об уходе отца, о своей тревоге потерять любимую девочку. Пришлось пережить еще раз боль измены, разрыва и, что самое важное, — боль за Дашу, лишившуюся отцовского внимания и заботы. Прошлые обиды, как оказалось, легко простить, но нелегко забыть.
Новые перспективы не пугали ее. Верила в искренние чувства дочери. Умом понимала, что Даша ни при каком раскладе не откажется от нее. А в сердце поселился сверчок еще не обоснованной, но уже ревности к той, другой предполагаемой матери…