— Может, ты уже вернешься в университет?
— Папа, мое место здесь. Ты ведь видишь, что мое присутствие нужно маме.
— Но это не значит, что ты должна бросить учебу.
— Знаешь, медицина — это не мое. Я давно собиралась поговорить с вами об этом. Просто не хотела вас расстраивать. А сейчас самое время разобраться в самой себе и решить, что для меня важнее.
— И что же, теперь ты превратишься в сиделку?!
— Ни в коем случае. Буду поступать в наш педагогический. На инъяз.
Аркадий был ошарашен.
— Школа — предел твоих мечтаний?
— Почему нет? Кто-то должен учить детей. К тому же, это не предел. Знание языков открывает большие перспективы.
— Настя, но ты же теряешь целый год!
— Лучше потерять часть и приобрести целое. Не хочу раскаиваться всю жизнь, что выбрала не ту дорогу.
— Я думаю, ты совершаешь ошибку.
— Это мое решение. И оно не обсуждается.
Аркадий смотрел на свою повзрослевшую дочь и удивлялся, как из хрупкой белокурой малышки она превратилась в самостоятельную, решительную и бескомпромиссную красавицу.
Он вынужден был согласиться с ее намерением. Только попросил помягче объяснить это матери. Переживал, как бы состояние Ирины, только начавшее улучшаться, не ухудшилось из-за сознания, что из-за нее дочь бросает учебу.
Настя была настолько убедительна, отстаивая свое решение остаться дома, чтобы подготовиться к поступлению, что Ирина не могла не согласиться с ней. Сама она настолько оправилась, что вернулась на работу. Это отвлекало от грустных мыслей. Жизнь, как говорится, налаживалась.
Беда притаилась, отступив на время. Но ее удар был настолько неожиданным, что и предположить нечто подобное было невозможно.
* * *
Очередная планерка проходила в обычном порядке. Атмосфера была несколько вялой. Пасмурный мартовский день располагал больше к чашечке кофе, нежели к обсуждению производственных вопросов.
В кабинете редактора было тепло и уютно. Кое-кто из сотрудников даже украдкой зевал, прикрывая рот ладонью.
Аркадию стало душно. Он расстегнул пуговицу на вороте рубашки. Слегка ослабил узел галстука. Попытался сделать глубокий вдох — и вдруг как-то осел. Голова и руки его бессильно опустились. Туловище завалилось на стоящий рядом пустой стул.
Кругом засуетились, забегали. Кто-то вызвал Скорую. Кто-то пытался похлопать его по щекам. Кто-то уже смачивал его лицо водой.
На другом конце стола суетились вокруг Ирины, тоже обмякшей и все пытающейся встать. Но ноги не слушались ее.
Бригада Скорой помощи прибыла быстро. Но помочь Аркадию было уже невозможно. Врач констатировал смерть — внезапная остановка сердца…