А тем временем поднос не пропадал. Мы даже медленно повернули головы к кухонному духу, чтобы убедиться, что он на месте.
Туточки. Тогда что?
— Едим, пока не очнулся! — шепнул Эш.
Наше оцепенение было похоже на секундную заморозку перед решительным прыжком. Раз — и все набросились на еду, не обращая внимания только на один набор столовых приборов, этикет и прочую чушь. Голод — это вам не шутки!
Я не могла не заметить, что ребята оставляли мне большую часть порции, отчего внутренняя колкая боль немного подтаивала. Все-таки отличные соседи мне подобрались! Судьба не во всем ко мне жестока.
— Слушайте, а Гордон Рамзи не живет в академии? — спросила между едой, надеясь, что такое побратимство развяжет языки.
— При наличии такого шикарного особняка, как у него, и я бы тут не оставался. Зачем? — с полным ртом ответил лысый Эш.
Особняк Рамзи я помнила прекрасно. Роскошное убранство, большие пространства и никакого сада. Когда Гордон забрал меня с братом к себе после казни отца, и узнал, что я не могу без растений, обещал разбить под окнами настоящий рай. Вместо этого он разверз под моими ногами ад…
— Марк! Ма-а-арк! — вызывали меня из бездны воспоминаний.
— А? — к новому имени не привыкла, поэтому отозвалась только после взмахов ладонью у лица.
— Ты вилку согнул… — заметил Мик.
Я опустила взгляд на прибор, согнутый дугой, и удивленно моргнула.
— Ащ! А я что говорил? Мои блюда луч-ши-е! Смотрите, как малец сил набрался — приборы гнет! — гаркнул Дядюшка Джо мне прямо на ухо, материализуясь в воздухе. Посмотрел на меня как-то по-отечески одобрительно и добавил: — Заходи еще.
А что, могло быть иначе? Не пустил бы?
Судя по лицам моей троицы, которые выражали наивысшую степень облегчения, все именно так!
Что ж, значит, мне и тут повезло! И пусть Гордон не ночует в академии, я найду способ испортить ему жизнь.
Над лицом и голосом лекарь поработал, а вот над телом — нет. Это я совершенно отчетливо поняла, как только наступил вечер.
— Они хотят, чтобы мы спали в этих вельветовых пижамах цвета детской неожиданности? — Мик оттолкнул от себя коричневую стопку одежды, берясь за пуговицы темно-синей рубашки и расстегивая одну.
Вместе с первой расстегнутой пуговицей пришло осознание, что хоть над лицом и голосом Фрай поработал, а вот собственную реакцию мне придется отслеживать самой.
Рубашка на рыжем Мике распахнулась, и я резко отвернулась к лысому.
— Штаны еще ничего, можно оставить. — Лысый Эш присматривался к порткам, будто к змее: укусит или нет?
— Я вообще дома голым сплю. Не люблю ограничений, — брезгливо поморщился Сай и схватился за штаны. Рванул вниз так быстро, что никто не успел и глазом моргнуть. Наши глаза спасла только рубашка, края которой были как раз нужной длины, чтобы прикрыть и голый перед, и зад.