Перед сменой Руслан явился в кабинет Эйры, чтобы рассказать о знакомстве с Чарой. В его положении лучше перебдеть, чем огребать за нарушение правил. Юная госпожа вполне могла оболгать его, хотя представилась первая.
— А говорил, что не подойдешь, — прищурилась Эйра, выслушав доклад.
— Я не собирался. — Руслан чувствовал себя глупо, оправдываясь. — Так получилось.
— Мне у Чары спросить, как так получилось?
— Ну, я выглянул из окна… А к ней мужики пристали… — Он все же решил опустить часть событий. — Не мог же я не вмешаться.
— А-а-а… — Эйра так внимательно на него посмотрела, что по спине побежали мурашки. «Не люблю, когда мне врут», — услышал он, как наяву. — А чего такой смурной?
— Да из-за Чары же… — вырвалось у Руслана.
Эйра вопросительно приподняла бровь.
— Может, вы мне объясните? — Он посмотрел на нее с вызовом. — Почему с Чарой так сложно? Что я делаю не так?
— Кроме того случая с пауком? — фыркнула Эйра.
— Она сказала, что простила. В обмен на спасение, — мрачно произнес Руслан. — Но чувствую, что это неправда. И не понимаю, почему так важно, чтобы она простила.
— Потому что Чара — госпожа? — предположила Эйра. — Госпожа, которая не пала жертвой твоего обаяния?
Ее слова обдали жаром: щеки запылали от внезапно нахлынувшего стыда. Эйра намекала, что задета его гордость? Нет, не намекала. Шпарила открытым текстом по нервным окончаниям.
— Прошу прощения, госпожа.
Руслан не смел поднять взгляд. Это даже не гордость, а гордыня. Он так привык к роли любимчика, что позабыл о главной цели служения: доставлять удовольствие госпоже.
— Перед Чарой извиняйся. Если есть, за что.
— Как? Я хочу, но не могу, она отвергает все попытки.
— Плохо старался. Или извинялся неискренне.
Эйра подошла ближе и заставила его поднять голову, подцепив пальцем подбородок.
— Чара — крепкий орешек, Ру. Оставь ее в покое, если чувствуешь, что она тебе не по зубам.
— Не могу… — то ли прошептал, то ли проскулил он.
Перед Эйрой невозможно притворяться, ее взгляд выворачивает наизнанку, располагает к откровенности.
— Не может быть, чтобы она не сказала тебе, чего хочет, Ру.
— Ошейник… — вспомнил он. — Она просила ошейник.
— И ты испугался расправы? — усмехнулась Эйра. — Ты еще и трус, мой милый мальчик.
Давненько его так не стегали словами. Руслан привык к похвале и одобрению. Даже после случая с пауком не было так стыдно, ведь тогда он понимал, что виноват, а сейчас Эйра ткнула его носом в лужу, как нагадившего щенка.
— Да, испугался, — признался он. — Я совсем не знаю Чару, а она хотела отомстить за паука.
— Если хочешь наладить с ней отношения, придется рискнуть. Возможно, Чара тебя удивит. Она не садистка, ты же знаешь?