Οборотнихи притихли.
– Действительно, никакого, - фыркнула одна из них и, повернувшись к нам спиной, гордо отправилась прочь.
– Спасибо, - пробормотала я, когда шаги стихли за поворотом.
– Не за что, - пожала печами Ника. - Ты не обращай на адальфин внимания, им прoсто делать нечего, вот и выступают. Но они очень бережно относятся к своим щенкам, да и за стаю радеют. Что до их капризов, мы уже все привыкли и не придаём значения.
Адальфины, щенки, стая. Звучало всё это довольно дико.
– Как ты их называешь? – решила уточнить.
– Женщин-оборотней у нас принято называть адальфинами, мужчин зовут эдельвульфами, - пояснила моя провожатая. - Это только к чистокровным, что-то вроде «благородный волк». Оборотнями их называют люди между собой, но это вроде как не совсем прилично.
Всё-таки благородные. Ну а как иначе? Сразу стало стыдно за свой наряд и поведение там, в комнате. Или, точнее, зале?
– Да не переживай ты так из-за их слов! – по-своему истолковала моё молчание Ника. - Они как сказали, так и забыли. Кстати, мы уже пришли. Твои покои будут за этой дверью.
Слух царапнуло непривычное слово. Не спальня, не комната, а покои. У меня раньше и шкафа-то своего не было. Так, сундук в изножье кровати, в которoм особо нечего было хранить. Вновь чувствуя себя не в своей тарелке, шагнула следом за Никой и оказалась в уютной комнатке. Камин, рядом кресло и маленький столик, шкаф с дверцами, зеркало на стене, широкая кровать под балдахином с двумя тумбами по бокам, узкая дверца в дальнем конце комнаты. Нижнюю часть стен закрывали деревянные панели, а выше они были обиты светло-серой тканью. Я провела рукой по cтене. Плотная, шершавая, грубоватая материя казалась тёплой. Над камином была прибита шкурка какого-то полосатого животного, шкурами были покрыты кресло и кровать.
– У вас что, мех совсем не ценится? - невольно поинтересовалась, припомнив побитую молью парадную шубку нашей смотрительницы.
– Так эдельвульфы все поголовно охотники. Кругом лес и горы, зверьё не переводится. А вот мягкую шерсть или пух достать труднее. Люди разводят овец, но это южнее, у нас слишком суровые зимы. Ткани все по большей части привозные. Адальфины ткут гобелены, потoм их за большие деньги у нас покупают люди, говорят, на продажу даже в столицу возят.
– Α балдахин зачем? - я подёргала за шнурок, которым были привязаны к столбикам полотна материи.
– Так холодно же, особенно зимой, - удивилась вопросу Ника. – Под балдахином всяко теплее и не дует. Ой, а где твои вещи? - запоздало удивилась моя провожатая.