Едва мама успевает молвить об Алексе, как над нашими головами, словно вихрь пролетает попугай. Так низко, что задевает крыльями уложенную стрижку мамы.
— Зачем ты его выпустила из клетки?!
— Я не нарочно! — хватается за грудь мать.
Стефания тоже замечает попугая, но в отличие от нас с диковинной птичкой она раньше не встречалась. Естественно, ребенок пугается и начинает громко плакать.
Я раздражаюсь и чуть не опускаюсь до того, чтобы вслух поругать маму.
Даже у Алекса здесь больше прав, чем у меня. Первый день как заселилась в квартиру Лютольфа, а уже накосячила. Марк никогда не выпускал при мне птицу, быть может, тут есть отдельный уголок для полетов.
Попугай экзотический с массивным клювом, он без труда испортит интерьер в доме. Раздолбит деревянную мебель или нагадит на эксклюзивные шторы, в конце концов.
Думаю, Лютольфу не понравится наше самоуправство, а козырять тем, что я покрою ущерб глупо. Таких денег я не достану никогда, пока нахожусь в декрете.
А дочь пуще визжит. Мне же хоть разорвись.
— Умоешь внучку? Не забыла, как это делать?
Сама пытаюсь сложить в мыслях план по отлову Алекса.
— Сомневаешься? — обиженно говорит Зинаида. — Тебя вон, какую вырастила…
— Хорошо, ванная по коридору и налево.
Я начинаю передавать малышку Зинаиде, но, к несчастью, девочка уже позабыла теплые руки родной бабушки…
Вообще, Стефания у меня компанейская и легко идет на контакт. Однако к маме наотрез отказывается. Полагаю, дочь боится ярко-бордовой помады на губах матери. Делать нечего. Несмотря на протесты ребенка, Зинаида отправляется ее умывать.
Я метаюсь по дому за Алексом. Было бы лучше взять в руки сачок, но вряд ли Марк хранит у себя подобные вещи. В комнате, которую выделил для нас Лютольф, стягиваю с кровати плед и пытаюсь набросить его на птицу.
— А потом она моргала томными глазками! Как подстилками дьявола!
— Ну-ка замолчи Алекс! — возмущаюсь на попугая, и уже несусь за ним из комнаты в коридор.
В ванной журчит вода и гундосит Стефания. Моя мать что-то бормочет. Алекс кружит над дверью в подъезд, будто решил убраться из дома, а ему не дают. Он выкрикивает отвратные, нецензурные словечки. Жуть какая! Я с натянутым пледом в руках прыгаю возле птицы.
— Лучше бы ты Золотова так оскорблял вместо меня!
— Твое место у раковины!
— Я те дам у раковины…
— Настюха! Настюха!
Замахиваюсь и подкидываю плед, но внезапно стальная дверь щелкает. Ворсистое покрывало взмывает в воздух и плавно опускается на голову вошедшему человеку. Попугай улетает в глубину хором Лютольфа.
— Ой… сюрприззз… Марк Яковлевич… — виновато шепчу.