Лаатая привычно заняла место рядом с ним, Энаиф улёгся с другой её стороны, а огненный дух умчался по своим делам. Так закончился этот напряжённый день.
***
Проснулась Лаатая от стонов. Стонал старший муж. Он закинул руку и ногу на неё, напряжённо двигал бёдрами и стонал. Неужели раны открылись? Если Каридис узнает, что диссини слышала его стоны, он очень огорчится, и девушка замерла, боясь, что мужчина проснётся и поймёт, что она заметила его слабость. А стоны и движения бёдрами всё усиливались, вызывая странные ощущения уже у самой Лаатаи. Затем то же самое стал делать и Энаиф, он тоже закинул руку на грудь диссини и крепко прижался к ней горячим пахом. Девушка не на шутку испугалась, когда Каридис крепко прижал её к себе и застонал особенно протяжно. Руки мужчин встретились на её теле, и они оба подскочили.
– Карид, что сейчас было? – жалобно спросил младший.
– Идём к воде! – распорядился старший брат, подозрительно глянув на притворяющуюся спящей диссини.
Мужчины осторожно поднялись и прошли к морю. Раздался тихий плеск. Как Лаатая не пыталась, она не смогла услышать их разговора, затем усталость взяла своё, и она заснула. Проснувшись поутру, девушка застала своих мужей мирно спящими, причём оба были повёрнуты к ней спиной. Она тихонько поднялась и прошла к манящей воде.
Молодое утреннее солнце смело выглянуло из-за горизонта, щедро раскидав позолоту по заснеженным пикам неприступных гор на западе. Под его первыми лучами вальяжно нежилось ленивое в этот час море. Лаатая оглядела своих мужей, убедилась, что они, потеряв накануне много крови, крепко спят, и решила, что можно позволить себе искупнуться в столь манящей воде. Каридис сказал, что сегодня они отправятся домой, в Конэрис, так что не стоит упускать последнюю возможность побыть наедине с любимой стихией. Она отошла так, чтобы её не было видно из-за корней приютившего их дерева, сняла с себя тунику и шаровары, зашла в тёплую, как парное молоко воду, немного постояла так, ловя первые ласковые поцелуи солнышка, а затем со стоном наслаждения окунулась в воду.
– Ай! Ай! Караул! Эфайна утонула! Что же вы валяетесь, ленивые лежебоки! – Наифат метался от воды к месту их сна и обратно и умело поднимал панику.
Вынырнувшая далеко от берега Лаатая увидела обоих мужчин, стоящих в воде почти по грудь.
– Лаат, возвращайся немедленно! – хмуро приказал старший.
– Что случилось? – спросила она, подплывая к ним.
Кристально-прозрачная вода совершенно не скрывала её наготу, и взгляды обоих её мужей растерянно гуляли по её телу. Заметив такой недвусмысленный интерес, Лаатая стыдливо повернулась к ним спиной и, кажется, услышала шипение старшего.