— Доспехи… — поморщившись от неприятного открытия, я кинулась на дальнейшие поиски. Если учитель облачился в доспехи, значит дело серьёзное. А если скрыл этот факт от меня, значит вообще всё плохо!
А дальше начался мой личный ад. Следы петляли, терялись, двоились, и я никак не могла найти нужное направление, всё больше путаясь в своих ощущениях. Я словно попала в лабиринт из которого не было выхода…. В итоге, я плюнула на следы, начав методично прочёсывать лес, присматриваясь к окружению. И к вечеру мне повезло наткнуться на обломок дерева: треть огромной сосны вместе с поломанной кроной свисала с деревьев так, словно упала с неба. Прикинув с какой стороны это могло произойти, и откуда я пришла, двинулась на поиски дальше. Если здесь есть что-то такое ненормальное, причиной этого, скорей всего, стал учитель — больше не было никого, кто бы мог такое устроить!
Число кусков и обломков деревьев быстро выросло, превратившись в настоящие завалы и даже бурелом. Но зато, пробравшись через него с помощью смекалки и такой-то матери, я нашла что искала — вражеский лагерь. Почему вражеский? Потому что большой! А раз большой, да ещё и вдали от торговых маршрутов, то это организованный вооружённый отряд. И, судя по оставленным следам, серьёзно оснащённый, пусть и поредевший. Более двух десятков сожжённых трупов людей было тому свидетельством — черепа посчитать мне вполне удалось, даже не разрывая пепелище. Также хватало трупов коней и рапторов, смердящих теперь на всю округу — их сжигать даже не потрудились.
Удалось найти и следы отступивших выживших, пройдя по которым, я наконец-то нашла учителя! Посреди перепаханного круга диаметром в сотню метров лежал его Дремор, одетый в полную кольчужную броню, не подававший никаких признаков жизни. А рядом, одетый в сверкающие бронзовые латы, лежал и сам Дигвер. И если раптор признаков жизни не подавал — я не слышала ни его дыхания, ни биения сердца, то старик всё ещё был жив, пусть и выглядел словно сильно постаревший и похудевший узник Освенцима.
— Сейчас-сейчас! — я судорожно разорвала свою котомку, безуспешно пытаясь развязать тесёмки, после чего на землю посыпалось всё его содержимое, — Ты потерпи, дедушка, я сейчас… сейчас…!
Опомнилась не сразу, но поняла, что не с того начала и тотчас сорвала с Велеса уже малый бурдюк.
Я плохо представляла, что с ним, но налицо было полное истощение организма. Запах мочи и кала говорили о том, что тело его старательно пытается избавиться от недуга, перерабатывая буквально все свои резервы, и старательно выводит отходы своей работы, а значит сперва нужно дать самое необходимое. В первую очередь воду, и легко усваиваемую энергию! Сколько он уже здесь лежит? День? Два?