Мысли от усталости ползли вяло и явно скатывались в какой-то бред, но мне было сейчас плевать.
«Шаг… шаг… шаг… кочка… шаг… шаг… ещё кочка… яма, и завал из деревьев. Обойти…» — словно в бреду я смотрела себе под ноги, шага буквально на автопилоте. Лишь неожиданные препятствия ненадолго вырывали меня из этого состояния, заставляя включать мозг. При этом упавшая на лес тьма мне не сильно мешала — глаза стали заметно привычнее к отсутствию яркого света.
Не знаю, как долго это продолжалось, но пришла в себя я уже лёжа рядом с костром, когда на небе проглядывались первые намёки на рассвет. Нос приятно щекотал запах запечённого мяса!
Очнулась, быстро осмотрелась вокруг, и тотчас впилась взглядом в лежащий передо мной на большом листе кусок какого-то животного. Даже не успев принять вертикальное положение схватила его руками и жадно впилась в сочную плоть!
— Ты молодец, хорошо держалась, — долетели до меня слова учителя, что сидел рядом. Сквозь сочную мякоть жареного мяса он воспринимался уже не так раздражающе, — Завтрашняя ночь пройдёт в щадящем режиме, и на обильном питании, так что отдыхай.
Моментально умяв аж две порции еды (Дигвер не скупился, подкладывал кушанье без вопросов) я осоловело икнула, запив всё это отваром душистых травок и моментально провалилась в глубокий сон. И даже занявшийся во всю силу рассвет не смог мне в этом помешать!
— Вставай, соня! — растолкал меня старик как всегда без всяких церемоний под вечер. С трудом шевеля мышцами, буквально стонавшими от малейшего движения, я словно калека едва доковыляла до котелка с водой, начав умываться. Привела себя в порядок, прополоскала от остатков пищи рот и с трудом присела на такую удобную кочку…
— Эй, ты чего расселась? А воду для похлёбки кто потащит?! Давай бегом, одна нога здесь — другая там!
— Деда… я ходить не могу… — слёзы едва не хлынули из глаз, настолько было больно. Даже дышалось с трудом — межрёберные мышцы тоже вопили от боли.
— Правда, что ли? Так уж всё плохо?
— У-у! Хнык-хнык, что ж я маленькой не сдохла…
— Хек, — крякнул дед, самодовольно улыбаясь, — Это просто отлично! Давай уже двигайся, разминай тело. А то такой и останешься, скрюченной словно бабка старая.
Не обращая больше на меня внимания, Дигвер удалился по своим делам. И как он ещё ни разу не попал в неприятности? Столько дней со мной возится, и даже синяка ни разу не поставил себе, ни даже лбом не стукнулся.
Вздохнув из-за неудачной попытки разжалобить учителя-деспота, я всё-таки заставила себя подняться, взяла котелок, выплеснула из него помутневшую воду и двинулась к ручью. Идти было пусть и тяжело, но чем больше двигалась, тем более эластичными становились мои конечности, и тем менее острой становилась боль. В конечном итоге, после жидкой похлёбки из какой-то крупы, остатков мяса и духмяных травок с корешками, я окончательно вернулась к жизни. Боль никуда не делась, но она стала ноющей, и ходила я теперь не на много хуже, чем вчера.