Как же мне повезло в прошлом году! Ну тогда, когда я после лазарета вернулся в роту и закусился с Ефимом. Я ж тогда даже не понял, что произошло. Ну я ему врезал. Ну он мне врезал. И все, для меня бой окончен. Встали, помирились. Проехали и забыли. Бывает, что уж там. Накатило.
А люди в той стычке увидели совершенно другое. Люди увидели — стою прямо, смотрю гордо. Не боюсь бросить вызов. То, что я упал в поединке — дело десятое. У Ефима-то силушка медвежья, тут мало кто устоит. Но не юлил, не ловчил, удар принял. А, значит, что? Значит, Жора — сильный духом солдат. То есть — надежный.
А то, что я попросту не успел заметить удар Ефима — да кто ж про то знает? Ночь, темно, все зрители во хмелю… Повезло. Ведь если бы я тогда разглядел удар — то на чистом рефлексе стал бы уворачиваться. И все, прощай репутация. На всю роту бы ославили: Жора — ловкач. А это считай что приговор. Такую репутацию исправляют годами, и далеко не у всех получается.
Стойкость — важный параметр в деловых переговорах. Ведь о чем был вчерашний… эм… скажем так — разговор? Что выясняли между собой пехотный капитан и казачий сотник? Нашла коса на камень, и надо выяснить, кому из спорщиков придется уступить. Кто останется, а кто подвинется.
Два удара — вместо тысячи слов. И сразу ясно, есть ли возможность выдавить конкурента с хлебного места нахрапом или же придется бодаться всерьез. А если всерьез, с риском пролить кровь — то стоит ли овчинка выделки?
Хотя так-то казачий сотник удар принял. Ну да, упал, но ведь принял?
Как-нибудь на досуге расспрошу у крестного о всех неписанных законах такого рода.
А пока надо качать пресс.
Потому что рано или поздно мне так же могут бросить вызов. Какой-нибудь равный по должности капрал другой роты или вообще другого полка. И могут так сложиться обстоятельства, что этот вызов придется принять.
А я боюсь. Я не из тех, кто по жизни «буром прут».
Вот, к примеру, подпорутчик Чижевский. Вышел вчера к казакам и давай что-то мямлить про приказы их превосходительства. Да еще юношеский голос сорвался, дал петуха всем на потеху. А Чижевский так и не понял сразу, что произошло. Растерялся, поплыл…
Но Чижевский и не рвется в лидеры. Ему особо ничего и не надо. Командует всем капитан Нелидов. Вчера самому Чижевскому покомандовать не получилось — так что с того? Можно это дело поручить унтерам, а самому только с важным видом кивать в нужных местах.
Вот, пожалуйста. Сидит господин подпорутчик в шатре и читает книгу, найденную среди вещей, взятых у кого-то из офицеров Архангелогородского полка. А переговоры с хозяевами нештатных телег ведут его именем ундер-офицеры Иванов и Годарев. Его дело — только символизировать, сидя в сторонке.