— У меня нет столько денег, Жора. Ты это… угости, сколько не жалко, а я потом у тебя по чуть-чуть выкупать буду, хорошо? — сказал он, ходя кругами вокруг водруженной на стол коробки.
— Зато у вас есть личные офицерские сани, Мартин Карлович. А мне где такую тяжесть таскать? Ну и, опять же… Мало ли, вдруг рота в чем нуждаться будет — вот нам с вами будет обменный фонд.
— Да здесь и настоящей цены на чай не знают. Глухомань! Нет уж. Опять же, когда этот цибик закончится — где другой брать? В Пруссию идем. А это, знаешь ли, от Сибири совсем в другую сторону. Там, в Пруссии, чаю и вовсе не найти.
А потом пожал мне руку. Искренне, с чувством.
— По вечерам как с делами управишься — заходи испить чашечку. И я тебе рад буду, и Фомин.
А я что? Я заходил. Сидели по вечерам на квартире у Нироннена, пили чай из китайских фарфоровых пиал и молчали каждый о своем.
И вот не знаю, то ли в мое время чай был другой, то ли еще что, но с ним голодуху Великого Поста было переносить заметно проще. Этот чай тонизирует и бодрит похлеще заварного кофе из будущего.
Или, может, дело в том, что я его здесь редко пью? Это там, в мое время, чай пьют каждый день, да по нескольку кружек. И даже не заварной, из чайника, а такой, пошленький, из бумажных порционных пакетиков. Дошло до того, что чай в одноразовых пакетиках заваривают даже президентам и королям на официальных приемах. Будто это и не чай вовсе, а какая-нибудь там вода.
Здесь же потребление значительно меньше — одна маленькая пиала, да еще и не каждый день. Крепкий, на чистейшей колодезной воде, настоянный как положено… Совершенно иначе воспринимается. Не будничный напиток, а настоящая роскошь, которой положено наслаждаться.
* * *
Как судили старшего из батраков, обвиненного в душегубстве — я не знаю. Что случилось с раненым разбойником — тоже не интересовался. Так, сорока на хвосте принесла слухи всякие…
Ну как — сорока? Федька Синельников, наш главный сплетник, журналист и бессменный ведущий вечернего выпуска ротных новостей.
— Там ведь этот, ну, которого господин капитан под суд отдал — он все конвойным рассказывал, что они не сами придумали на наших нападать. Говорит, к ним человек пришел, иноземец, посулил большие деньги, сказал что нужно сделать. Они таких денег раньше и не видали вообще. Ну вот. А скажи, что там в бараке-то было? Они и правда разбоем промышляли, батраки-то эти? Вы же там все осмотрели. Ну хоть ты скажи, Жора, что там было-то?
Он, Федька, так и не смог узнать подробностей. Хотя увивался с расспросами не только около меня. Уверен, он подходил к каждому участнику погрома в бараке. Вот так вот. А еще говорят, мол, что знают двое, то знает и свинья. Угу. Только не в нашем случае. Люди болтали о чем угодно, только не о событиях той ночи.