– Мистер Бакли, – хмыкнул он. – Я уже и забыл, когда в последний раз ко мне так обращались… Но знаешь, пуговка, ты можешь звать меня просто Шейн, – мужчина неожиданно подскочил на месте, едва не пролив на себя пиво, и ткнул пальцем в сторону телевизора. – Смотри, начинается!
Эйден засверкал на экране, как настоящая голливудская звезда, которой он в общем-то и являлся. Идеально уложенные волосы, широкая белозубая улыбка и его фирменный ты-точно-хочешь-меня взгляд… Красивые сапфировые глаза Эйдена светили ярче любых софитов.
– Ты не хочешь включить звук?
– Ой, – опомнилась я, нажимая кнопку на пульте.
– …отца никогда не было в моей жизни. Он объявился только сейчас, и ему нужна помощь. Моя помощь. Поэтому завтра мы летим в Швейцарию, в одну из лучших наркологических клиник…
Я перевела взгляд на Шейна, и мое сердце сжалось от жалости. Мужчина, не моргая, смотрел в одну точку на полу. Он так сильно сжимал стеклянную бутылку, что у него побелели костяшки пальцев. Вероятно, слова Эйдена о том, что отца никогда не было в его жизни, стали для него настоящей пощечиной.
– Он был вынужден так сказать, Шейн, – тихо произнесла я.
Мистер Бакли медленно кивнул и отхлебнул немного пива.
– В отличии от его распрекрасной матери, я всегда присутствовал в жизни сына, – в голосе послышалась горечь. – Это же она бросила его! Пятилетнего мальчишку, для которого являлась гребаным божеством! – Он поставил на стол пустую бутылку и открыл следующую. – Знаешь, Эйден потом еще около двух лет каждый день взбирался на крышу нашего дома со своим игрушечным биноклем и выглядывал ее. Все ждал и ждал…
Горячие слезы обжигали мне щеки. Они текли беспрерывным потоком, но я старалась не проронить ни звука.
– Рут ведь не с пустыми руками улетела покорять Голливуд, – усмехнулся Шейн. – Долги, кредиты… Ты наверняка уже в курсе, какой хороший аппетит у этой пресноводной акулы. Я всегда молил Господа лишь об одном, чтобы в один прекрасный день все денежки, которые она высосала из моего мальчика, превратились в калории, и жадная сука скончалась от ожирения.
С каждой секундой я все больше и больше ненавидела эту женщину и неосознанно проникалась симпатией к отцу Эйдена. Да, едва ли Шейн Бакли хоть раз номинировался на премию «Отец года», но он любит своего сына и Эйден, несмотря ни на что, любит его.
Семья никогда не бывает такой идеальной, как показывают в рекламе сока или сиропа от кашля. Семья – это сложности. Рут добровольно отказалась от своей семьи, а вот Шейн, хоть и проиграл схватку со своими внутренними демонами, все равно остался рядом с сыном.