– Ты доверяешь мне?
– Не останавливайся, – взмолилась я.
Эйден опустился ниже и медленно провел языком по одному из двух затвердевших холмиков.
– О, Боже, – застонала я от новых ощущений, сжимая простынь в кулаки.
– Это не ответ, – он добрался до второго холмика, и я полностью утратила связь с этим миром.
– Пожалуйста…
Я уже была готова взорваться. Тело пульсировало от желания, выгибаясь на встречу дразнящему языку. Наверное, в прошлой жизни сукин сын был великолепным пианистом. Его талантливые пальцы путешествовали по моей коже так, словно играли какую-то мелодию, понятную только мне.
– Я хочу услышать ответ.
– Черт возьми, да! – зарычала я. – Я доверяю тебе больше, чем себе, ради всего святого, только не останавливайся!
Мои трусики тут же полетели в сторону, а следом за ними – боксеры Бакли. Я проклинала полумрак за то, что не могла как следует рассмотреть Эйдена обнаженным. Его язык с голодной страстью вновь проскользнул между моих губ.
– Боже, ты на вкус, как рай, – простонал Эйден.
От вибрации его голоса по моему телу прошла дрожь. Я обвила руками его плечи, целуя еще глубже, и молила небеса, чтобы эти невероятные ощущения не заканчивались.
Не прерывая поцелуй, Эйден потянулся к тумбочке, и я услышала шелест фольги. Я понимала, что это за звук. Это был чертовски правильный звук. Но меня удивило то, что мерзавец точно знал, что случится этой ночью, и отлично подготовился.
– Поверить не могу, что ты настолько самоуверен! – покачала я головой, с любопытством наблюдая за действиями Бакли.
– Я завтра улетаю на целую неделю, Хейли, – от его сексуального голоса у меня побежали мурашки. – Твои прикосновения, дрожь, стоны и вкус твоих сладких губ – все это я заберу с собой. Только эти воспоминания помогут мне не сойти с ума вдали от тебя в гребаной Швейцарии.
– Бакли, ты в курсе, что умеешь заниматься со мной любовью, используя одни лишь слова?
Он наклонился ко мне и прикусил мочку уха, посылая по телу новые разряды удовольствия.
– То есть мы можем не продолжать? – шепнул он мне на ухо.
Пресвятая богородица.
– Не смей останавливаться!
Эйден прижался ко мне бедрами и с моих губ сорвался очередной греховный стон. Царапая щетиной щеку, он снова нашел мой рот, и я растворилась в поцелуе, который не был похож на предыдущие. Этот поцелуй был более распутный, жадный, безумный… Он словно клеймил меня. Говорил: «Ты только моя».
Когда пальцы Эйдена прикоснулись к самому сокровенному месту, я обвила ногами его бедра и подалась вперед, требуя большего.
Боже… это и в самом деле происходит наяву.