Меня колет зависть — кому-то покупают букеты с труднопроизносимыми названиями, а мне… наручники и, советуют, вибратор.
Часто моргаю, чтобы не расплакаться.
Не хочу, чтобы Руслан заметил и жалел, но он замечает.
— Эй, ты чего? — накрывает мою ладонь своей большой тёплой. — Спокойно, подруга, я на твоей стороне. Гек обижает? Только скажи — голову ему откручу!
Не хватало ещё, чтобы старинные друзья поссорились из-за меня.
Поэтому вымученно улыбаюсь и говорю:
— Нет… Вроде бы, не обижает. Просто сложно с ним.
Руслан вздыхает и пожимает мне руку:
— Сложно — не то слово. Когда мы были в приюте, то меня воспитатели не выносили за поведение. Я был тем ещё хулиганом и шалопаем, а Гека… от него просто вешались! Его дразнили ходячей энциклопедией. Помню, учитель в нашей приютской школе тоооолько соберётся новую тему объяснять, у Гека уже рука поднята и ответы готовы. Хотя вопросы ещё и заданы не были. Однажды он поругался с математичкой: мол, та для контрольной подготовила слишком простые задания. Гек настаивал на том, что подобный подход занижает умственное развитие школьников, приучает идти по лёгкому пути. — Руслан хватается за голову. — Мы ту контроху все завалили. А ему — слишком просто! Представь! Ох и влетело ему потом от одноклассников. Его вообще в приюте всё время лупили и гнобили. Поначалу даже я. А потом — мы уже вместе отбивались, плечом к плечу, спина к спине.
Ржавый расплывается в улыбке, вспоминая шалое детство, а я — с жадностью слушаю всё, что касается Гектора. Мне очень-очень хочется его понять, разгадать ребус. Ведь столько людей вокруг говорит о нём с теплом и уважением, что мне начинает казаться — я ничего не понимаю.
Ржавый хмыкает и продолжает:
— А с литераторшей у него вообще контры были. Гек к двенадцати годам перечитал программу филфака. И вынес вердикт: вся классика — страдания, слюни, сопли, глупости и жалость к себе. Он литературу терпеть не мог. Говорил, что лучшее чтиво — справочник задач по высшей математике. Для него математика — концентрированная поэзия и самая стройная музыка на земле. — Сжимает мою руку и говорит: — Но при этом Гек — лучший друг из всех, кого я мог бы пожелать. Умру за него, не задумываясь.
Бросаю взгляд на часы: оу, вот это мы заболтались!
Начинаю лихорадочно собираться:
— Прости, Рус, мне на пары пора.
— Довезти?
— Не нужно. Наша машина, вроде бы, ехала следом.
— Да, не отставали.
Собираюсь выходить, когда Ржавый перехватывает меня за руку:
— Так что мне делать с Миланой?
Мой непонимающий взгляд.
— С балериной моей.
— Пришли ей «Рафаэло», — выдаю первое, что приходит в голову, вспоминая рекламу «Вместо тысячи слов».