Двое мужиков мрачного вида затаскивают в дом в дымину пьяного Гектора. Они тоже изрядно навеселе. Что-то пытаются петь нестройными голосами. Но дружки его хоть на ногах держаться, а Гектор и вовсе висит на них, как тряпичная кукла…
У кого-то переговоры удались.
Все они одеты странно — в какую-то защитно-зелёную робу без опознавательных знаков. У Гектора — чистюли и педанта — одежда ещё в каких-то пятнах и грязи. Да ещё и порвана в нескольких местах.
Интересно нынче договариваются.
Наверное, почувствовав, что я смотрю на него — Гектор оборачивается. И я вижу не человека — монстра. Взгляд тяжёлый, недобрый и полный клубящегося мрака…
Несколько секунд, попав в плен этого взгляда, я не могу не моргнуть, не вздохнуть. От страха просто цепенею.
Я никогда прежде не видела Гектора таким. И сейчас мне очень страшно. Однако Гектор вскоре прерывает зрительный контакт — бормочет что-то нечленораздельное и начинает заваливаться.
Спутники (или, наверное, правильнее собутыльники) подхватывают его и тащат к дивану, переговариваясь:
— Клади сюда. Вот так.
Мой страх трансформируется — Гектор напился так, что ничего не соображает. Сейчас он заснёт, а я останусь одна с двумя чужими мужиками. Притом — выпившими. Отец был игроманом, но не пил. Я понятия не имею, как вести себя с людьми, которые находятся под властью зелёного змия.
— Эй, хозяюшка, — обращается ко мне один из «коллег» Гектора — здоровенный, квадратный и с квадратной же челюстью, — нам бы бинты, вату, нож и спирт. Найдётся?
Из всего перечисленного мой мозг улавливает только последнее — спирт. Догоняться собираются?
— Может, вам уже хватит?! — делаю попытку воззвать к рассудку.
Мужик выкатывает на меня удивлённые глаза — даже в полумраке, который создаёт нижняя подсветка в гостиной — видно, какой недоуменный у него взгляд.
— Хватит что? — наконец, произносит он, переглядываясь с другим.
— Пить хватит! — взрываюсь, не выдержав.
— А кто пьёт, хозяюшка? — разводит руками мужчина.
— Кто пьёт? Да вот, друг ваш! — киваю на Гектора. Он выглядит подозрительно бледным и не пьяным, а будто тяжело больным. — На ногах не стоит.
— Где ж ему стоять, драгоценная, если его подстрелили и он много крови потерял.
— А пели вы почему?
— Да это ж твой, хозяюшка, и попросил. Говорит: не тревожьте мне жену и прислугу. Пусть лучше думают, что я пьяный. Он считал: ты пьяные голоса услышишь — носа не высунешь. Ну а мы его быстро обработаем. А утром он уйдёт раньше, чем ты проснёшься.
Во время этого короткого рассказа перед моими глазами проносятся картинки одна ужаснее другой.