Холодею внутри — то есть, его могли убить из-за того, что мне захотелось поныть по поводу курсовой? Боже, какой ужас.
— Кто они? — спрашиваю, а у самой голос дрожит и внутри всё. — Почему стреляли? У вас же там вроде переговоры были.
— Не задались переговоры, хозяюшка, — грустно отвечает Борис. — А ты, золотце, на будущее без серьёзной надобы мужика не дёргай. Ты для него важна очень. Боится за тебя. Может подставиться по глупости. По твоей, золотце. И быть тебе вдовой.
Судорожно сглатываю от обрисованных перспектив. Клятвенно заверяю, что никогда больше так не поступлю. Гектор там серьёзные вопросы решает, может, связанные с долгом отца. А я — реальной дурью отвлекаю.
Обжигает стыдом.
Провожаю гостей, а сама — возвращаюсь в гостиную, где спит Гектор. Укрыт пледом, который наполовину сполз, обнажая мощную грудь. На смуглой коже особенно ярко выделяются белые полосы бинтов.
Острая жалость сжимает душу.
Бедный мой. Прости. Пострадал из-за меня, дуры. Отвожу прядь с высокого лба, нежно целую. Устраиваюсь рядом, обнимая руками и ногами. Только теперь осознаю, что могла потерять, и становится страшно. И зло на себя берёт. Гектор неосознанно сгребает меня в охапку, прижимает к себе крепко-крепко, прячет лицо в волосах, шепчет:
— Любимая… Желанная… умру за тебя…
И моё сердце сходит с ума от нежности к этому невозможному мужчине.
Засыпаю в кольце его рук, только так и успокоившись наконец.
…Утром просыпаюсь со стоном — отлежала себе всё, что можно отлежать. Всё-таки этот диван не для спанья. Тем более, вместе с таким крупным мужчиной, как мой.
Продираю глаза и вижу Гектора, уже почти полностью одетого. Он застёгивает запонки на манжетах своей стильной шелковой рубашки.
Смотрит на меня как-то странно — вот теперь точно пугающе и недобро.
— Как спалось, Алла? — произносит наконец режущим, холодным тоном.
— Средне, — честно признаюсь я. — А ты чего встал? Ты же ранен. Тебе в постели надо лежать.
— А на работу за меня ты будешь ходить? — презрительно хмыкает он.
— Гектор, я не верю, что за несколько дней без тебя там всё станет.
— Я работаю не только там.
Это я уже поняла. Сказал бы — где. Мне бы было легче.
— Чем ты занимаешься на самом деле? — озвучиваю всё-таки то, что беспокоит.
— В основном, отвечаю на глупые сообщения избалованных девиц. Скачиваю для них курсовые. Мне же больше нечем заняться.
Просто сечёт меня злыми надменными фразами. Взглядом к месту приколачивает. Будто я — полное ничтожество. Судорожно сглатываю, чувствую, что начинает щипать глаза.
— А если серьёзно?
— Я уже говорил, — он устало прикрывает глаза. — Я аудитор. Самый дорогостоящий в стране, — заявляет не без гордости.