— На что уходили деньги? — спрашиваю, когда мы оказываемся вдвоём в салоне машины.
Отец цепляется за руль, как за спасательный круг, роняет голову на руки.
— Прости меня, доченька. Прости. Из-за меня тебе такое унижение терпеть приходится. Знаешь, у меня так и чесались руки набить морду этому зазнайке. Я когда с ними сотрудничал — Гектор мелким клерком был. Ибрагим его к серьёзным делам не допускал. А сейчас гляди — важный какой!
— Почему не допускал? — удивляюсь я.
— Он же Ибрагиму — пасынок. Тот своих сыновей от первого брака везде тащил. А Гек у них на побегушках был. Хоть он и гений — школу закончил в пятнадцать с золотой медалью, а в восемнадцать — университет экстерном. С красным дипломом. Зануда хренов. Если бы Ибрагим не кинул его тогда на аудит, я бы и дальше ловил рыбку в этой мутной водичке.
Меня накрывает — мой отец едва не продал меня незнакомцу, а сейчас сидит и расписывает, какой он молодец, что проводил финансовые махинации под носом у своего партнёра, который ему доверял. Между прочим, даже когда всё выяснилось, Асхадов-старший не применил к папе никаких санкций. Нигде не напакостил. Просто перестал иметь с ним какие-либо дела вообще. А вот Гектор, после рассказа отца, начинает вызывать невольное уважение. В принципе и сегодня он поступил… благородно. Да, пожалуй. Ведь мог бы согласиться. Купить. Попользоваться. И выбросить. Или вообще — лишь пообещать помощь. Но он был предельно честен. Безусловно, был чрезмерно жесток и резок. Из-за чего сердце до сих пор мучительно сжимается, глаза щиплет и хочется провалиться сквозь землю.
Беспощаден, как скальпель хирурга, — любит говорить мама. Свою мечту о медицине она похоронила в семейной рутине, когда вышла за моего отца. Но словечки и поговорки, связанные с профессией мечты, употребляет охотно. Эта фраза — её характеристика чересчур честных людей. Таких, как Гектор Асхадов.
А вот мой отец — темнит, юлит и не отвечает на прямые вопросы. Поэтому я бросаю ему почти зло:
— Папа, ты несправедлив по отношению к нему.
Отец грозно цыкает на меня:
— Ещё защищать начни! Забыла, как он тебя унизил? — Это ты меня унизил, хочется сказать мне. Но я лишь злобно зыркаю и проглатываю обиду — не привыкла перечить. — Ты совершенно его не знаешь, Аленький. Гек — беспринципная мразь. Потому что слишком уж много совпадений на его пути к креслу главы холдинга. Слишком много смертей. Сначала от сердечного приступа сковырнулся Ибрагим. Эта глыбина! На нём поля вспахивать можно было! И вдруг — бах! — сердце! Вот даже не смешно. Потом — старший брат внезапно умирает от передозировки в одном из ночных клубов. Ну да, Амир любил покутить, и баб любил. Но меру знал. Не мог он передозироваться, ну просто не мог. А через несколько месяцев и Курбан в ящик сыграл. В окно выпал. Несчастный случай! Ты веришь в такие несчастные случаи? Я — нет. И вот наш Гек — скромный интеллигент-ботаник — в кресле главы! Ну не чудо ли?! Ибрагим его матушку из такой нищеты вытащил! Они же с хлеба на воду перебивались. Так Арина в рот ему смотрела потом, щенком у ног лежала, хвостиком виляла. А Гек — хоть Ибрагим ему и свою фамилию дал — так в семью и не вписался. Как был чужаком — так и остался. Теперь вот всех их перевалил и себе всё прегрёб! Урод!