— Репрессий, надеюсь, не будет?
— Репрессий? Каких репрессий? — не понял Смирнов.
— Ну, в смысле, наказывать, что меня на работу взяли, никого на дистанции не планируется?
— Нет. Разве только режимника местного пропесочим, чтобы ушами не хлопал. Но это уже не твоя забота…
Ну, хоть на этом спасибо. По крайней мере, совесть будет спокойна, что никто из знакомых не пострадает.
Ещё один плюс состоял в том, что песенник «чекисты» так и не обнаружили. Во время «задержания» он был при мне, а Смирнов меня не обыскивал.
И вообще, со мной обошлись довольно гуманно. Нынешнее «заключение» даже на «домашний арест» не тянуло. Выходить из квартиры прямо не запрещалось, выглядывать в окна тоже. Но, как объяснил Михаил, самоизолироваться было сейчас в моих интересах. Поскольку, пока я ещё числюсь в розыске, любое появление на людях — чревато. Особенно здесь, в Долгопрудном, где у меня формальное место жительства и прописка в общаге.
— Как только из розыска уберут, тогда и ходи куда хочешь. А пока лучше чуток обождать.
— А чуток — это сколько?
— Не больше недели, — успокоил Смирнов…
Стоять на балконе и вспоминать оказалось для меня единственной отдушиной посреди тоскливого квартирного «карантина». Телевизора в комнате не было, из книжек только полное собрание сочинения графа Толстого, от чтения которого я едва не озверел в первый же день, а радио имело неустранимый дефект в виде противного дребезжания при любой громкости.
Наверное, это было простым совпадением, но я никак не мог отделаться от мысли, что меня специально заселили туда, откуда, в какое окно ни смотри, обязательно увидишь дом Лены. Да, мы с ней, конечно, расстались, и думаю, навсегда, но выбросить её из памяти насовсем у меня бы не получилось ни при каких обстоятельствах. Слишком уж много нас связывало. Хорошего и плохого, а временами и просто странного и, я бы даже сказал, мистического…
— Всё стои́шь?
От голоса вышедшего на балкон Михаила я непроизвольно дёрнулся.
— Э-э, осторожнее! Брякнешься, я от асфальта тебя отскребать не буду.
— Предупреждать надо или хотя бы в звонок звонить, — буркнул я, облегченно выдохнув. — А то ходят тут, понимаешь, словно к себе домой…
— Ладно. В следующий раз позвоню, — засмеялся Смирнов и тоже принялся пялиться на знакомую мне девятиэтажку.
— А хочешь узнать про неё? — внезапно спросил он секунд через двадцать.
Я слегка повернул голову в его сторону и молча пожал плечами.
Приказано — сам расскажет. А разводить меня на эмоции нечего. Чай, не пацан сопливый.
Так всё и вышло. Не дождавшись ответа, Смирнов начал рассказывать сам…