Тому, что я знаю его телефон, он совершенно не удивился. Только спросил для проформы:
— Из будущего узнал?
— Да, — подтвердил я очевидную истину…
Опасений, что линия может быть на прослушке, у меня не возникло. Просто прикинул кое-что к носу и сообразил, что даже для такой «фирмы» как КГБ это избыточно. В море неактуальной и просто бессмысленной информации утонет любая самая совершенная аналитика. Поэтому и прослушивают, в основном, тех, на кого падает подозрение. А Михаил, как я понял, под подозрением в своей конторе не находился.
Не опасался я и того, что он тут же доложит о нашем разговоре наверх. Вероятность, конечно, была, но оценивалась с моей стороны как незначительная. Ну не в его интересах сдавать меня сразу, не поговорив и не выяснив, что задумал «подследственный». А крючок я закинул знатный:
— У тебя, насколько я помню, в тумбочке письменного стола в нижнем ящике должны лежать две кассеты. Тебе их знакомый в августе из ГДР привёз. Ну, так вот. Просьбочка у меня есть по их поводу. Привези их сегодня. Обе. Только не распечатывай. Договорились?..
Понятное дело, Смирнов согласился. Куда приезжать, я объяснил. Ехать ему из своего «Орехово-Горохово» было до Долгопрудного часа два с копейками. Если с запасом, то три.
Так в итоге и получилось.
Три часа я ёрзал на стуле, мучая себя мыслями то о Лене, то о предстоящей беседе, то о том, не поспешил ли отправить в будущее послание, что всё на мази и «эксперимент» состоится завтра, как договаривались… А в итоге чуть было не пропустил условный сигнал.
Сначала в окошке мелькнула физиономия Иваныча, потом он махнул рукой и для верности несколько раз постучал по стеклу костяшками пальцев. Только тогда я, наконец, спохватился, быстро собрал манатки и через пару минут уже поднимался по лестнице недостроенного учебного здания…
— Почему здесь? Почему не в нормальном месте? — это было первое, что спросил Михаил, когда мы поздоровались.
Пожав плечами, я обвел взглядом ещё не отделанное помещение:
— А чем тебе это не нравится? Тепло, светло и мухи не кусают. Ну, в смысле, никто не подслушивает.
Смирнов фыркнул, но спорить не стал.
— Вот. Привёз, что просил, — выложил он на стол две запечатанные в плёнку кассеты.
— Отлично!
Я вынул из сумки магнитофон, включил его в сеть и распечатал одну из кассет.
— Что это? — вздрогнул Смирнов, когда из динамика раздался знакомый голос.
— Я полагаю, что это послание. Тебе от тебя же, только из будущего.
Михаил протянул руку и щёлкнул по клавише. Кассета перестала крутиться.
— Как такое возможно?
Взгляд у него был напряженным, и я хорошо понимал, почему.