Среда. 19 декабря 2012 г.
Проникнуть в больницу оказалось нетрудно.
Медперсонал регулярно выходил на улицу перекурить, а возвращался, как правило, через дополнительный тамбур рядом с приёмным покоем. Охраны там не было, а, кто из какого отделения, многие просто не знали.
Одетый в медицинский костюм Смирнов выглядел своим в доску, а небрежно болтающаяся на подбородке маска прямо-таки «кричала» об опыте и немалом стаже работы. Внутреннюю схему и распорядок больницы Михаил изучил по рассказам Жанны, поэтому сразу же после тамбура уверенно направился не к грузовому лифту, а к лестнице. Нужное кардиологическое отделение располагалось на третьем этаже, и пользоваться «вертикальным транспортом», чтобы просто подняться туда, среди персонала считалось некомильфо. Вот если с каталкой или носилками, тогда да, а так — только лифтершу от дел отрывать.
Первый этап операции завершился успешно.
В кардиологии на мнимого санитара внимания не обратили.
С подготовительными мероприятиями всё складывалось гораздо труднее.
Самым сложным, как это ни странно, оказалось уговорить Жанну оставаться в палате всё время, пока её муж «путешествует» сперва из больницы в Хлебниково, а после из прошлого в настоящее.
На её уговоры Смирнов потратил позавчера больше часа. Женщина ни в какую не соглашалась оставить Андрея на попечение кого-то другого, тем более в тот момент, когда решалось, вернётся он назад в своё настоящее или нет. Даже впопыхах пересказанная теория о трёх кварках не помогала. Уже отчаявшегося Михаила выручило лишь то, что он сумел, наконец, объяснить: если Андрей из палаты исчезнет, его сразу начнут искать, а единственным человеком, который сумеет задержать или даже остановить эти поиски, может быть только его супруга. С таким аргументом Жанна, пусть нехотя, но согласилась.
Вторая проблема возникла вчерашним вечером, в разговоре с Синицыным.
Ни с того, ни с сего учёный вдруг начал настаивать на своём участии в «похищении». Битые два часа, вместо того чтобы ещё раз проверить готовность научного оборудования, Смирнов, как и в случае с Жанной, уговаривал приятеля не лезть в те дела, в которых он мало что понимает. У Михаила Дмитриевича даже сложилось ощущение, что профессор завёл этот разговор специально, только непонятно, с какой целью. Лишь после двух часов уверений, что всё будет нормально, а установку оставлять без присмотра нельзя, Синицын, наконец, успокоился и согласился с соображениями бывшего фээсбэшника.
Последним решающим доводом стало сообщение:
— А вместо тебя я лучше задействую в операции твоего старого знакомого.