— Кирюш, это ты, красавчик.
Даже попытался обнять брата. Кир от него отшатнулся.
— Глеб, ты что творишь?
— А что? — язык еле ворочался у Глеба во рту. Вот ведь актер! — Я тут с дев…вушкой.
— Я не вижу здесь девушку. Здесь только Сэм.
— Да? — искренне удивился Демидов-второй и ткнул в меня пальцем. — А вот же…
Я похолодела.
— … вот… та… из бара, мы с собой привезли… двух… или одну. Трех?!!
— Мы вроде пили одинаково, — с отвращением произнес Кир. — А ты просто… в стельку.
— Я догнался… немного… в каюте. А где вторая цыпа?
— Иди спать! — гаркнул Кирилл, не сводя с меня злых глаз. — Мы никого с собой не привозили!
— Мне че… приснилось?! — Глеб пошатнулся и вытаращил глаза, патетично прижав руки к груди.
— Иди! К себе! Спасть! Трезветь!
Рядом с нами материализовался Пайк.
— Глеб Дмитриевич, давайте я отведу вас в каюту.
— Давай…те. А я не понял… а где…?
— Обопритесь на меня. Вот так. Потихоньку.
Я слышала, как Пайк и Глеб идут по коридору, и Глеб очень натурально причитает на ходу. Кир смотрел мне в глаза. А в моих глазах были… слезы. Я очень устала. Отпустите меня домой, все вы.
— Почему здесь твоя сумка?
— Я улетаю. Меня ждет челнок.
— Отмени. Нам нужно поговорить.
— Я тут не при чем. Это Глеб.
— Иди за мной.
— Куда?
— Ко мне в каюту.
— Зачем?
— Разденешься там… полностью.
— Что?! Зачем?
Кир подскочил ближе и злобно рявкнул:
— Потому что пора положить этому конец! Я могу ошибаться, Чужие могут ошибаться, БАМС может ошибаться — Глеб не ошибается никогда!
Он схватил меня за руку. Микки, выдвинувшийся из-за угла, показал «недоумение» на шкале эмоций.
— Я не пойду! — заорала я.
— Пойдешь!
— Зачем?!
— Хочу убедиться…
— В чем?!
— В том, что ты… не модификант!
— Я не транси!
— Вот и докажешь! Я твой работодатель! Меня оштрафуют, если выяснится, что я дал работу кому-то, сменившему пол!
— Для этого не надо раздеваться! Спроси у Пайка! У него есть сканер!
— С Пайком будет отдельный разговор. Он слишком многое на себя берет в последнее время.
— Как же вы все мне надоели, — медленно начала я, пытаясь контролировать свой гнев, глядя Демидову в лицо. — Сколько ж можно, а?! Сначала меня продали, потом чуть не убили, затем чуть не лишили молодости! Никакие деньги не могут заставить меня забыть: эти мертвые люди в клубе… открытый космос… звезды, безнадежность! Мне просто нужно, чтобы меня отпустили! Я просто хочу улететь! Домой! Я домой хочу! К маме!
Кир растерялся, это было понятно по его глазам. Он отпустил мою ладонь, шагнул назад, к стене, и сел на пол, опустив руки между колен, глядя на меня из-под взъерошенных, упавших на лицо волос.