– Ева, – смотрел на закрытые веки и, нервничая, кивнул своим парням. Подняв девушку на руки, прошептал на ухо: – Твой папа здесь. Я вернул его. Ни о чём не волнуйся, моя девочка…
И, следуя за парнями, которые прокладывали к толпе коридор, унёс Еву в гримёрку. Энжи курицей квохтал над нами, Рон уже разговаривал с доктором Маркусом. Я прорычал:
– Какого хуя вы его с собой не взяли?! Выговор обоим!
– Здесь он, – обиженно ответил Рон и виновато добавил: – Где-то… Здесь слишком много народа.
– Так иди и найди! – рявкнул я и многозначительно посмотрел на Коула.
Оба поняли и быстро исчезли, Энжи рвал на себе волосы и причитал:
– Тур на носу, а Ева такая слабенькая стала… Да что же это? Как быть?
– Отменять, – решительно заявил я.
– Почему? – взвизгнул Энжи.
– Потому что она беременна, идиот, – припечатал я его взглядом к стенке. – И здоровье Евы и малыша важнее всех концертов мира. Тебя предупредили? Иди, работай! Репортёрам ни слова, иначе станешь, как он!
Я кивнул на стилиста, и тот обиженно насупился. Когда менеджера тоже сдуло, я склонился к Еве и, целуя её тонкие холодные пальцы рук, тихо проговорил:
– Детка, всё хорошо. Ни о чём не волнуйся… Твой отец жив и здоров. Обо всём остальном я позабочусь.
Потянулся к её губам, но поцеловать не успел, как услышал за спиной голос Комара:
– Значит, я доверил тебе самое дорогое, а ты обрюхатил мою дочь, Леонов?
Я поднялся и приготовился к удару: лицо Комарова покраснело, глаза сузились, плечи приподнялись. Я кивнул Рону, и тот, вытолкав из гримёрки подручных Евы, встал на входе. Я сам приблизился к Сергею, даже не думая защищаться: знаю, заслужил. Даже не ведая о том, кто эта девочка, с которой нас столкнула судьба, и промолчал, когда узнал об этом.
И то, что я ни сном ни духом не знал о беременности, не заслуживает снисхождения. Я сам от себя скрывал эту возможность, ведь видел, что презервативы испорчены. Видел! Но предпочёл об этом забыть.
Мышцы на руках Комара взбугрились, когда он медленно выдохнул и слегка расставил ноги. Я приготовился к неизбежной боли...
Но драки не случилось, потому что Коул, наконец, приволок доктора. Тот был слегка помят, видимо попал под прессинг фанатов. Пиджак порван, на лице голубел фингал, из сломанного чемоданчика, который доктор прижимал к груди, выглядывало содержимое. Пожилой мужчина сфокусировал на мне растерянный взгляд и пролепетал:
– Я пытался к Еве протиснуться, господин Леонов, но это не люди – звери!