Про фанатов он или про репортёров, – какая разница? Нужно Еву везти в больницу, да и доктору осмотр не помешает. Я повернулся к Комару:
– Позволь мне позаботиться о ней.
– Ты уже позаботился, – болезненно улыбнулся Сергей, – И позабавился заодно.
– Я не знал, что это твоя дочь! – не выдержал я. – Мы познакомились в баре, когда её лапали… – Поспешно замолчал: об этом Комарову знать не стоит. Продолжил чуть спокойнее: – Мы познакомились в баре, и она предложила поехать ко мне.
– И ты не отказался, – мрачно хохотнул Комаров.
– А кто бы отказался? – проворчал я еле слышно и посмотрел на Еву. – Она стала для меня, тонущего в отчаянии и бессильной злобе, глотком свежего воздуха. Да, я сглупил, отпустил… Но сейчас я должен доставить её в больницу, мне не нравится, что она раз за разом теряет сознание. Это может быть вредно для ребёнка.
– Заботишься о моём внуке? – не мог успокоиться Комар. – Как мило.
– Забочусь о своём будущем ребёнке, – упрямо проговорил я и решительно добавил: – Если Ева оставит малыша, я возьму на себя ответственность и обеспечу её будущее. Хочет петь? Как только родит, я сделаю всё, чтобы её карьера певицы возобновилась. А сейчас ей нужно к доктору… – Посмотрел на мистера Маркуса и не удержался от ехидства: – По которому не проехался каток.
Комар молчал: он не дал добро, но и не возражал, значит, есть шанс, что Сергей согласится на наш брак.
Я приказал своим парням обеспечить выход и опустился на колени. Хотел подхватить бесчувственную Еву на руки… вот только она не была без сознания: смотрела на меня своими синими бездонными глазами так, словно хотела просверлить дыры. Я нахмурился: интересно, давно она очнулась?
– И, конечно же, ты мечтаешь, что я, услыша твою якобы «заботу», – он показала пальцами кавычки, – сразу прыгну к тебе в объятия? Я уже говорила, Димасик, пошел нахрен! Человек, который спрашивает об аборте, не станет отцом МОЕГО ребенка!
Ева судорожно сглотнула, закашлялась, вцепилась белыми пальцами в шею и захрипела:
– Папа… – она подняла на Комарова туманный взгляд. – Пап, если ты откажешься от меня, – она всхлипнула, – от нас, я пойму. Я не буду нахлебником и достаточно взрослая, чтобы понимать, на что иду.
Я хотел было выматериться: какой, к чёрту, аборт?! Я лишь спрашивал её, будет ли она рожать от меня. Но, наткнувшись на ледяной взгляд Комара, едва не прикусил себе язык.
– Не волнуйся, – прошипел сквозь зубы Комаров. – Я вас ни за что не брошу. Скорее сброшу с моста одного неблагодарного типа.
И замахнулся. Да, я всё-таки получил по морде. И, не удержавшись, привалился к стене. Потрогал ноющий нос и, осмотрев окровавленные пальцы, ухмыльнулся: