Через мгновение придя в себя, он прислушался к сердцебиению Лети и оно оглушило его. Она лежала распластавшись на столе без единого движения, лишь сердце безудержно колотилось в груди, а легкая дрожь все еще пробегала по ее стройным ногам.
Кровь вампира на человека действует, как лекарство от всех болезней. Когда Лети глотнула всего несколько капель его жизни, то ее тело быстро излечилось. Опухоль с лодыжки спала и лоскуты материи сползли на пол. Лютеция медленно приходила в себя, открывая затуманенные глаза.
— Я в раю, — прошептала она, ощущая легкую приятную боль во всем теле.
— Это не рай, а моя кровь так на тебя действует, — сказал, улыбнувшись Мирослав, и сел на стол рядом с ней, при этом чуть сдвинув девушку к краю. — Зачем ты так сделала?
Стирая с шеи засохшую кровь, Мирослав вспомнил свою любимую. Мерседес брезговала пить его кровь. Ее прям передергивало, когда в этом была необходимость во время сезонных эпидемий в городе. Лети вот, как сумасшедшая чуть ли не лакала ее, приходя в восторг не хуже, чем оголодавший вампир. Бросив беглый взгляд на испорченную им невесту сеньора Саргано, Мирослав довольно хмыкнул. Надо же, он совсем забыл, какие горячие бывают волчицы. И хоть Лютеция еще не прошла обряд посвящения, но древние инстинкты, передающиеся тысячелетиями в родах оборотней в ней сильны. Только волчицы так неистово отдаются любовникам, что мир блекнет перед их желанием и страстью. Волчицы, как и волки, однолюбы. Если влюбятся, то на всю жизнь. Вот так и его мать, Зарина, полюбила Маркуса и теперь готова умереть ради него и за него. Жаль, Мирославу такая жертвенная любовь ни к чему. Он сдержит обещание и спрячет Лютецию от Саргано. На этом их пути разойдутся навсегда.
— Мне все равно, что в моем раю темнота и серые каменные стены, — шепчет Лети. — Я счастлива здесь и сейчас. Прости, что сделала тебе больно.
Запоздалое извинение от страстной бывшей девственницы, заставило Мирослава громко засмеяться. Больно? Его боль ничто по сравнению с ее болью. Вроде для женщин это не особо приятно в первый раз, но по умилению на лице чужой невесты, можно сделать вывод: это к ней не относится. Лютеция исключение из правил.
— Прощаю, но твоих царапин на мне уже нет, а вот твою невинность не вернешь, — как бы в шутку подметил Мирослав.
— Не думаю, что с Леонидом мне было бы так же …, - глубоко вздохнув, мечтательно простонала Лети, вспомнив недавнее ощущения. — Так что я ничего не потеряла.
— Знаешь, а я все таки рад, что не убил тебя, — вдруг признался похититель. — Ты нравишься мне.