В дороге мы уютно молчали. Саша поглаживал мою ладонь и смотрел сосредоточенно на дорогу. Я так измоталась, что почти отключилась на его плече.
Сначала мы заехали к отцу. Папа как-то очень быстро отпустил меня, даже не уточнял, что случилось, только перебросился несколькими фразами с Грозой, пока я переодевалась.
А потом мы с Сашей вернулись домой. Так странно было зайти в комнату и увидеть, что все мои вещи на тех же местах, даже беспорядок на столе остался, словно не было трех недель разлуки.
— Я представлял, что ты не уходила, — прошептал Саша и уткнулся носом в мой затылок, обнял со спины и положил теплые руки на живот. — Смотрел на твои вещи, слышал твой запах, даже вон ту сокровищницу с нитками перебирал, — он показал на комод. Возле коробки, как на витрине, стояли разноцветные пинетки, а рядом в стопку были сложены свитера и шапочки. — Я тебя так люблю, Малинка. Так люблю…
Высвободившись из сладкого плена рук, я полезла в коробку. Достала черный шарф, связанный тонкой нитью. В уголочке я вышила для Саши маленькое послание, но видно его, только если присмотреться. — Саша, я тебя тоже очень люблю и… верю. Глупо, так глупо убегать от проблем, бояться поговорить о них. Я осознала это. Сможешь ли ты доверять мне, как раньше?
— Я и не прекращал, — сказал он тихо и опустил голову. — Я знаю про Эда, Настя. Не нужно было это скрывать, моя ласковая. Он подонок, я из-за этого перестал с ним играть и общаться.
Я укусила губу и хлопнула глазами, чтобы смахнуть подступившие слезы, посмотрела на сжавшийся распухший кулак Саши. Уточнять не стала, но почему-то была уверена, что эта сильная рука встретилась с наглой рожей Эда. И стало намного легче в груди, будто камни раскололись и упали в небытие.
Саша перехватил шарф и долго мял его в руках, а потом поднял встревоженный взгляд и спросил:
— Ты это мне вязала? А я ломал голову, кому предназначено сердечко в углу.
— Тебе, — я осторожно кивнула и помогла Саше замотать шарф вокруг шеи. — Жаль, что сезон закончился.
— В следующем году буду носить, — он ласково погладил мои руки и обнял за плечи. — Но когда ты успела?
— Тебе лучше не знать, — прошептала я, вдыхая запах его рубашки и прислушиваясь к звукам, наполненным гулким стуком любимого сердца под моими ладонями.
— Невыносимая упертая женщина.
— И что дальше, Саш? Знать, что где-то ходит твой сын — так тяжело.
— Он не мой. Я даже не видел его ни разу.