Мама плакала, но держалась молодцом. Наверное, Настино присутствие сработало, как погаситель.
Я помню, как не стало отца, как приходилось мать держать на таблетках, чтобы она не кричала и не падала в обмороки от перенапряжения.
Ромашковый чай распустил по кухне сладко-пряный аромат. Мама обнимала чашку пальцами и смотрела в одну точку. Настя вышла несколько минут назад, сказала, что ей нужно привести себя в порядок.
Тишина поглощала мысли, забирала тревоги и возвращала нас в тот трагичный день два года назад.
А потом из гостиной послышался мягкий голос Насти.
Мама приподняла голову и прислушалась. Затем встала и вышла в коридор. Я за ней.
Настя пела очень тихо, но так пронзительно-печально, что мы с мамой застыли на входе и прижались к стене. Не хотелось нарушать этот миг откровения и искренности.
Земля к земле,
Вода к воде,
и ветер северный уносит горечь и печаль.
Прости меня,
Пусти меня,
Ведь на пороге ждет уже другой февраль.
Тонкие пальцы перебирали клавиши, нажимали их еле-еле, а меня уносило куда-то в необъяснимую даль от звуков, смысла слов и тембра Настиного голоса:
Мой друг, не плачь.
Мой друг, оставь
в далеком прошлом облик мой.
Мой друг, не зря.
Мой друг, вчера
не зря мы встретились с тобой.
И за весной спешат остывшие сердца,
Согрей собой, и верь мне до конца.
Мама тихо плакала, прижималась к моему плечу и смотрела на мою невесту с выраженным восторгом и гордостью. Я знал, что сделал правильный выбор. И пусть дорога к счастью оказалась непростой, я бы прошел еще тысячи верст, повторил бы каждый момент тысячи раз, только бы снова случайно встретить свою Малинку. Услышать ее…
Душа к душе,
Мечта к мечте,
и небо раскрывает нам Вселенную.
Сердечный стук,
нарушен круг,
как жаль, что всем помочь я не могу.
Мой друг, не плачь.
Мой друг, оставь
в далеком прошлом облик мой.
Мой друг, не зря.
Мой друг, вчера
не зря мы встретились с тобой.
И за весной спешат остывшие сердца,
Согрей собой, и верь мне до конца.
Она заиграла широко и размашисто. Сплетала под пальцами сложные аккорды и простые переборы. Совмещала их в гармонии, которая подчинялась ее голосу:
За пеленою,
где стынут поля
в объятиях снега.
С нашей звездою,
что гаснет в руках,
жизнь превращается в небыль.
Мой друг, не плачь.
Мой друг, не плачь…
Настя еще играла, а мама наклонилась к моему плечу и шепнула на ухо:
— Она — лучшая, сын. Береги и никому не отдавай.
Я приобнял маму и, заметив, что Настя обернулась, добавил шепотом, и девушка прочитала по губам:
— Никому не отдам.
Малинка смутилась и спрятала взгляд, развернувшись снова к инструменту. Она больше не играла, просто сидела и смотрела вперед.