Я стоял истуканом рядом, и чувствовал, как она отдаляется. Будто каждый вдох — расстояние в вечность. Она так права. Во всем права. Я признаю, признаю, признаю!
— Не верю в судьбу, — проговорил севшим голосом. — Не верю, что все события кем-то спланированы. Мы сами творим себя и свою жизнь, и ошибаться — нормально! Нет никаких случайностей или неслучайностей. Я…
— Ты просто ушел, — перебив, быстро зашипела Чудакова и отвернулась в стену, втянула губы, а потом с отчаянием выдохнула: — Я вернулась, а кабинет был пуст…
— Тебя долго не было, я искал. Как сейчас, бродил по кругу Академии и не мог найти.
Она замотала пушистой головой и опустила плечи.
— Это смотрелось, как побег. Я тебе не верю. А потом еще и не узнал.
— Настя… Я…
Что сказать? Все мысли улетучились из головы, будто кто-то решил поставить мой разум на паузу. Я не понимал с какой стороны подойти, ведь совсем не знаю эту девушку. Как по минному полю иду, прислушиваясь только к интуиции.
— Ты не узнал, — повторила Настя. Это было для нее важно, и я жестоко расковырял рану. Я слушал, а она говорила: — Ни по голосу, ни по намекам, никак. Будто меня никогда не было в твоей жизни. В классе вообще отмахнулся, как от навязчивой мухи, — в ее голосе дрожали слезы, но в глазах было сухо. И смотрела злобно-обжигающе, будто все для себя решила. — Да и на кой я тебе нужна? Я же просто студентка!
— Хорошенькая студентка, — пошутил я, а Настя скривилась, будто глотнула корень полыни. Добавил серьезно и уверенно: — Чудакова, дай мне шанс.
— Зачем? Чтобы мне невыносимо было учиться в Академии из-за твоего присутствия, если ничего не склеится? Чтобы в будущем ты прошел мимо и сделал вид, что я — пустое место?
— Не пустое, прошу тебя, не нагнетай.
— Ты месяц не пытался меня найти. Тебе просто было все равно. Что сейчас поменялось?
— Я объясню, но ты же не даешь сказать. Не будь крапивой. Куда делась моя Малинка?
— Ее сорняк задушил, — огрызнулась она и поежилась. — Разве ты не тот Гроза, что не путает личное с работой?
— Да кто эту ересь сказал? — я возмущенно фыркнул, присел на фортепиано, выжав из него нестройный диссонирующий аккорд.
— Многие говорят, — прыснула девушка и дернула из моей руки шарф. — Мне правда пора, Александр Олегович, дорогой учитель, — прозвучало язвительно и горько, но я не из тех, кто отступает из-за таких пустяков и недоразумений.