Память упорно подсовывала те минуты, что они провели в храме наедине. Хольм клялся ей в любви. Он клялся Луной, что ничего не знал о замысле Брангарда. Хотел дать ей супружескую клятву… А потом убил. Только за то, что она отказала и убежала из храма! За отказ… Все-таки Сигрун была права, он зверь. Безжалостный дикий зверь, не умеющий владеть собой, запертый в человеческом обличье, но яростный и всегда готовый убивать. И Брангард хотел отдать ее этому чудовищу!
Она снова облизнула губы, но это не помогло, рот совсем пересох. Лестана осторожно вздохнула и прошептала:
— Кай…са…
— Ой!
Подруга вскинула голову так быстро, словно совсем не спала. Стремительно выскочив из кресла, опустилась на колени возле постели, заглянула Лестане в лицо и заговорила, то ли плача, то ли сердясь:
— Леста, паршивка! Ты с ума сошла! Дура! Да если бы ты мне только сказала, что решила не просто замуж выйти, но и уехать тайком! Я бы сразу поняла, что дело неладно! Ду-у-у-ура… Какая же ты дура! И я тоже! Я думала, ты умрешь! Лекари тебя вчера весь день выхаживали! Никого и близко не подпустили, ни меня, ни Ивара. Только Сигрун впускали, но у нее разве правду узнаешь?! А потом сказали, что все будет хорошо, только тебе нужен покой. И что двигаться нельзя…
Взгляд Кайсы как-то быстро метнулся в сторону и тут же вернулся. Если бы Лестана знала ее хуже, то и не заподозрила бы неладного, но подруга явно что-то скрывала. Вот и заговорила снова слишком быстро:
— Ты, наверное, пить хочешь? Я сейчас! Вот! Брусничный отвар, кисленький… Лекари сказали, пить можно вволю! А вот есть пока нельзя. Твердое то есть нельзя. Бульончик можно… Хочешь бульончика?
Не переставая тараторить, она вскочила, налила из кувшина, стоящего на том же столике, темный отвар и осторожно поднесла прохладный стакан к губам Лестаны. Придержала ей голову, терпеливо ожидая, пока Лестана напьется, а потом вытерла губы. Вернула стакан на столик и опять присела у кровати прямо на пол, предупредив:
— Говорить тебе тоже нельзя. Так что я сама все расскажу, а ты только слушай. Слушать можешь?
Лестана опустила и снова подняла ресницы, чувствуя, что даже одно-единственное слово, разбудившее Кайсу, далось немыслимым усилием.
— Когда ты уехала, — деловито начала Кайса, поглядывая на дверь, — я заперлась и ждала, как договорились. Леста, мне даже в голову прийти не могло! Ну, поехала ты в храм… но я же думала, ты у Волков решила остаться… Вот только выздоровей! Я… я тебя выдеру, слышишь? И не посмотрю, что ты дочь вождя! Розгой, как дурную козу!
Она всхлипнула, смахнула слезинки с уголков глаз, и Лестане стало неимоверно стыдно. Да, Кайсу она обманула. Не лгала, но и правды не сказала. Побоялась, что рассудительная подруга найдет слова, которые заставят отказаться от поездки. А надо было довериться и послушать Кайсу! И не было бы всей этой беды…