– Я понимаю, о чем ты говоришь… Но скажу: нет. Мой отец Арташес смог построить крепкое государство…
Клеопатра перебивает собеседника:
– Воспользовавшись поражением Антиоха Третьего от Рима! Может, тебя так возбуждает само это имя? – она приближает свое лицо вплотную к лицу Артавазда. Две пары черных, как маслины, глаз на мгновение отражаются друг в друге.
– Дай договорить, царица! – отстраняется Артавазд. Клеопатра разочарованно выдыхает. – Армения переживает сложные времена, и причиной тому Парфия. Я ехал сюда, чтобы вместе бросить вызов Митридату, а теперь знаю, что он мертв. Клеопатра, неужели ты не понимаешь, что сейчас лучшее время для удара!
Клеопатра вырывает ногу из рук Артавазда, весьма ловко имитируя раздражение.
– Может, и так… Но Антиох… Ты и на поле боя будешь давать ему фальшивого противника?
– В нем дух великого Селевка Никатора. Как ты не видишь? – защищает своего друга армянский царь.
«Пора!» – решает Клеопатра и беспардонно обнимает его за шею.
– В нем дух цыпленка, который окажется на столе у римского наместника раньше, чем станет бойцовым петухом! – выдыхает царица и впивается в губы Артавазда страстным поцелуем. Так пантера бросается на оленя и перекусывает ему хребет. Но сегодня добыча оказалась хищнице не по зубам.
– Ты так привыкла решать государственные вопросы? – отрывает от себя разгоряченную женщину Артавазд.
– Хочешь, тоже отвечу честно? – ее возбуждение переходит в ярость. – Да! Именно так! Я женщина, которая всегда сожалела, что не родилась мужчиной и не могла разить своих противников крепкой рукой… Это мое единственное оружие, царь Армении!
– Я искренне уважаю тебя и твоего мужа, – садится на коня Артавазд, – не направляй свое оружие против меня. Я друг, союзник… Я помогу!
– Ты совсем меня не хочешь? Ты любишь другую? – оскорбленно восклицает царица.
– Да. Люблю. Ее имя – честь! – кричит, удаляясь, армянский царь, не понимая, что только что нажил себе нового врага, более страшного и изощренного, чем искалеченный мальчик Фраат.
3
Ей не привыкать зализывать раны и глотать обиды. Ни одной она не забудет и не простит. Неужели она теряет влияние на этого теленка, который еще вчера безропотно бегал за ней как привязанный? Вчера, сказавшись больной, Клеопатра не осталась на охотничий пир, чтобы как следует все обдумать. Надо уезжать, пока не произошло непоправимое, пока она не потеряла окончательное влияние на Антиоха, разрываемого тремя сильными мужчинами: Сципионом, Эвергетом и, порази его Серапис молнией, Артаваздом. Воспоминание о последнем заставляет царицу скривиться, как от вкуса неспелого граната.