Еще завидев первые клубы дыма, Тарим повел своих людей в атаку.
– Вот он – момент славы, дядя!
– Это безумие, Тарим! Мы не знаем, что там случилось… – пытается остановить племянника опытный воин. Но куда там.
Юноша улыбается и втягивает запах гари.
– Где твои десять бойцов, дядя? Я не спрашиваю твое мнение. В городе горстка парфян. Или ты боишься? Не бойся. Мы не полезем на стены. Мы вызовем этих пьяниц на честный поединок. Ведь нас примерно поровну! За мной! – оборачиваясь, азартно кричит он воинам.
Тарим сильно бьет своего коня по крупу и несется вперед, увлекая за собой всадников. Араш двигается следом, стараясь не отставать от племянника. Сквозь дымку видно, как ворота медленно открываются, обнажая городские улицы и нескольких человек, отчаянно отбивающихся от набегающих парфян.
– Клянусь Севером, это же ханец… – вглядывается Араш в детали схватки.
– Так что, дядя, не выручишь своих друзей? – с трудом усмиряя разволновавшегося коня, отвечает Тарим.
– Это самоубийство, Тарим!
– Я передам матери твои слова! – смеется юноша.
В какой-то момент беглецы оказываются в тылу отряда Тарима, а сам принц вылетает на ощетинившихся пиками парфянских пехотинцев. Первые ряды тохаров оказываются нанизанными на копья – воины падают, выхватывая мечи и смело врубаясь в линию парфян. Тарим валится вместе с лошадью, пронзенной несколькими копьями, и оказывается на скользкой от крови мостовой. Араш и телохранители спешиваются рядом, стараясь закрыть юношу от стрелков.
– Отступаем! – командует Араш, но Тарим отталкивает дядю и кидается в гущу схватки.
– Приказы тут отдаю я! Вперед!
7
Бой у ворот окончательно превращается в месиво: ворота, словно бутылочное горло, сковывают свежие отряды парфян, а беглецы и вовсе на короткое время выпадают из схватки.
Быстро сориентировавшись, Сальвий хватает Заряну за руку.
– Это шанс! Бежим!
– Как хочешь… – холодно отстраняется амазонка. – Уж лучше небесные луга, чем позор на всю жизнь! – девушка поднимает щит одного из убитых парфян и бросается в бой.
Чжан Цянь кивает Ганю на сарматку.
– Говоришь, женщины меня погубят? Рядом с такой умереть не стыдно!
– Рано умирать… Есть один должок… – рычит хунн и исчезает в свалке тел.
– Ты тоже хочешь на небесные луга? Или я тут один хочу жить? – замечает Сальвий привалившегося спиной к стене Деметрия.
– Было бы странно не бояться умереть в колодках и испугаться честного боя… – тяжело дышит сирийский царь.
Сальвия с Деметрием замечают свежие бойцы, заворачивающие на городскую площадь с соседней улицы.
– Честного? Да их раз в пятьдесят больше! Надеюсь, ты запомнишь меня, сирийский царь… – вращая белками глаз, с львиным рыком Сальвий бросается на парфян. – Бойся Геракла!