― И ты согласился?
― Я бы отвёз малышку и так, но это могло испортить отношения с её отцом.
― Интересно, это было до того, как я попал на остров или после…
― Гораздо раньше.
Джеймс нахмурился. Он надеялся, что Элис пошла на кражу, чтобы иметь возможность сбежать к нему, а, оказывается, ей годились любые средства, чтобы только убраться с острова. И одним из этих средств был он, лорд Чандлер. Прозрение приходило медленно, как сквозь пелену густого тумана.
― Ладно. А у тебя какое дело к ней?
Пират усмехнулся.
― Вещицу она одну позаимствовала. Стоит напомнить, чтобы вернуть не забыла. Как только найдёшь свою островитянку, передай привет. А если не вернёт то, что ей не принадлежит, пусть пеняет на себя!
― Что за вещица?
― Она знает. ― С этими словами пират встал и вышел из-за стола.
― Стой! Где мне её найти? ― лорд тоже вскочил на ноги.
― Завтра в полдень в лавке у Хоззея. Правда, придётся посетить Тлемсен. Но это недалеко от побережья.
― Но почему ты сам не поговоришь с ней?
Пират рассмеялся.
― Да уцелеет голова того, кто это сделает, капитан. К тому же там я очень нежелательная персона.
Лорд повалился на деревянный стул и задумался.
Элис сидела на краю бассейна, чуть подавшись вперед, задумчиво созерцая кристально чистую воду, где мелькали, играя на свету радужной чешуёй, экзотические рыбки. Она вдыхала сладковатый аромат цветущего сада, думая о том, какие испытания приготовит ей судьба в следующий раз. Или такого раза больше не будет, и она навеки останется здесь, в утопающем роскошью восточном дворце, который не вызывал в душе никаких эмоций, кроме тоски? Легкий шелест заставил на время очнуться от грёз. Мягкие лапки осторожно обвили её шею, приподнимая сразу несколько ниток жемчуга, а шерстяное тельце прильнуло к её рукам, подсовывая смешную мордочку для поцелуя. Микки, маленькая обезьянка, ― единственное существо, с которым Элис подружилась в этом дворце и к которому относилась с любовью. Таких чистых и понимающих глаз молодая женщина в жизни не видела. Только с ней Элис улыбалась от души, принимая маленькие подарки в виде подобранных фруктов или сорванных листьев. Гладя шерсть обезьянки, и, прижимая зверушку к груди, она чувствовала её тепло под ладонями. От этого становилось теплее и на сердце. Элис снова опустила глаза. Прошло столько лет. Вместо юной островитянки, в воде, как в зеркале, отражалась прекрасная и грустная женщина. «Где ты, мой сыночек? Жив ли?» ― слёзы крупными каплями падали из глаз в водную гладь бассейна.
Деревня пылала огромным костром, захватывая все большую территорию острова. Крики отчаянья и боли звучали так громко и отчётливо, что хотелось зажать руками уши или лучше совсем оглохнуть. Все мужчины племени, включая стариков и грудных младенцев, были беспощадно уничтожены. Кровь покрыла скалистый остров зловещим красным ковром. Её запах только возбуждал берберских пиратов, потерявших человеческий облик. Девушек насиловали грубо, жёстко, многократно, выстраиваясь в очереди около наиболее понравившихся. Несчастные были обречены. Их искалеченные тела покрывала сперма вперемежку с кровью. Разорванные губы, изуродованные лица, синяки и раны… Каждый, кто кончал, ставил на теле жертвы зарубку. Вскоре, когда мерзавцы насладились дьявольской оргией, располосованные, практически мертвые девушки, были скинуты штабелями на краю скалы, недалеко от места, где стояла хижина Элис. Громко хохоча, извергая отвратительные ругательства, пираты стали поливать несчастных ромом. Факел из человеческих тел вспыхнул моментально. Те, у кого ещё были силы, пытались вырваться из огненного омута. Отползая к кромке утеса, пылающие и обезумевшие от нестерпимой боли, они толкали себя в пропасть на острые камни.