Глубокое погружение состоялось в ближайшей таверне. Меня чуть не стошнило от запаха спиртного и жареной рыбы.
― Держись, Луи, мы все проходили сквозь это.
Я зло посмотрела на капитана. Чему он так радовался? Ведь я-то знала, что для него посвящение в мужчины прошло не слишком гладко. Шервуд не замечал моих косых взглядов. Он выкатил бочку в центр помещения и заставил меня залезть на неё. Тут же один из «сердобольных» матросов протянул глиняную кружку, по размерам напоминавшую ночной горшок, доверху наполненную чем-то тёмным и мерзким.
― Отличный капитанский ром! Пей, малыш!
Пить? Да я могла утонуть в такой ёмкости.
― Пей, не отравишься.
― Сделай, хоть глоток, птенчик!
― Не будь девчонкой!
Со всех сторон доносились громкие ободряющие смешки. Мужчины потешались.
Девчонкой? Нет, я не могла допустить разоблачения, когда цель была так близка. Прильнув к неподъёмной бадье, я стала пить большими глотками обжигающую горло жидкость. Моё дыхание остановилось, горячая волна накрыла с головой. Постепенно я перестала чувствовать мерзкий вкус пойла и столь же омерзительный запах.
― Хватит, малец! ― донеслось, как из тумана.
Но я продолжала жадно опустошать посуду, словно от этого зависела моя жизнь.
Меня качало из стороны в сторону. С трудом подняв свинцовые веки, я поняла, что лежу в какой-то сетке. Сделав несколько неловких движений, я не только не выбралась, но ещё больше запуталась в широких петлях.
― Это гамак. Все матросы спят в таких штуках. Скоро привыкнешь, малыш!
Сфокусировав взгляд, я увидела боцмана. Он широко улыбался, показывая отсутствие нескольких передних зубов.
― Ну, ты и дал жару вчера! В первый раз видел, что бадью рома для всей команды опустошил тощий безусый юнец!
Так это было не для меня, точнее не только для меня? Проклиная Шера, я схватилась за гудящую голову и застонала.
― Ты так напился, парень, что отключился раньше, чем познакомился с умелой шлюхой. ― Том тяжело вздохнул. ― Ладно, не огорчайся. Когда кампания закончится, я лично найду тебе самую сладкую девочку.
В моём плачевном положении это было единственной хорошей новостью. Даже не представляю, что могло случиться со сладкой девочкой, узнав она, что скрывается под моей рубахой.
― А теперь вставай. На воздухе быстро полегчает!
Том помог мне выбраться на свободу и подняться из кубрика на палубу.
Прошло семь дней. Я с ужасом смотрела на свои руки, покрытые кровавыми мозолями. Каждый вечер Шер приносил мне жир, обмазывал им ладони и заворачивал в чистое полотно, а утром всё начиналось сначала.
― Юнга! Тысяча чертей под хвост! Беспорядок на палубе!