Коленом раздвигаю ноги, накрывая собой. Анжела отворачивает лицо в сторону, снова закусывая губу.
— Ты уже искусала губы в кровь, — говорю, слизывая ярко-красные капли. — Иди ко мне, я хочу приласкать тебя.
Каждым жестом меня швыряет то в одну сторону, то в другую. От бешеной одержимости до щемящей нежности.
Пять минут назад я не думал о её ощущениях и яростно всаживал член, наплевав на всё.
Сейчас не могу и шагу ступить, пока не утешу малышку хотя бы немного.
Рустам
Анжела сопротивляется моим объятиям, становится деревянной и совсем не чувствительной. Мне приходится действовать осторожно. Осознание того, что я сотворил, запоздало накрывает меня с головой.
Если бы можно было отмотать назад, я бы это сделал. Но я не всесилен, могу лишь сожалеть и надеяться, что удастся исправить хотя бы малую часть содеянного.
Обнимаю Анжелу, прижимаю к своей груди. Сердце начинает биться в такт её учащённому, сорванному дыханию. Глажу по волосам.
Мне жаль. Но в тот момент я не мог поступить иначе. Плевок в лицо сорвал планку терпения.
Замираю без движения надолго. Время утекает в никуда, становясь незначительной, бессмысленной величиной. По моим ощущениям, проходит несколько часов. Когда всхлипывания Анжелы затихают, она расслабляется в моих объятиях, больше не пытаясь оттолкнуть.
Не могу отказаться от неё. Даже сейчас.
***
Анжела
Тягучий сон прерывается от лёгких прикосновений. Горячее дыхание щекочет мою грудь.
Я с трудом разлепляю глаза, но не могу пошевелиться. Потому что сверху на мне спит мужчина.
Рустам.
Его голова лежит на моей груди. Он покоится на мне всем своим немаленьким весом. Я пытаюсь выбраться из-под него, но получает лишь задеть бедром большой член, напрягшийся в ответ.
Обжигающее, порочное прикосновение. Оно сразу же возвращает меня мыслями назад. Отбрасывает на… час-два или три? Сколько времени прошло? Не знаю…
Он нашёл меня. Взял силой. Все мои представления о первом разе разбились в пух и прах.
Это было унизительно и больно, но потом я забылась в его объятиях и уснула, слушая низкий, бархатистый голос. Было сладко и хорошо, до щемящего сердцебиения в груди.
Разве можно сначала вывернуть душу наизнанку, растоптать и окунуть в кипящую агонию, а потом растворить в нежности.
Один и тот же мужчина.
— Ты хочешь в душ? — хрипло спрашивает Рустам.
Он уже проснулся. Я сразу же замираю на месте и даже перестаю дышать. Я не знаю, что от него ожидать — боли или удовольствия. Он одинаково хорошо умеет владеть тем и другим.
— Мне нельзя в душ?
— Можно. Но я пойду с тобой.
Он смотрит на меня взглядом собственника и в его глубине горит предвкушение. Я неплохо успела изучить этого мужчину и понимаю, Рустам проигрывает в своей голове жаркий сценарий.