— Замуж! — с шутливой грозностью заявил Андрей. — А это гораздо хуже, чем в монастырь.
Он не ввязывался в женские хлопоты — какая разница, в чем Наташка будет, хотя ему очень хотелось, чтобы она произвела впечатление на его институтских приятелей. Он подошел к вертевшейся перед зеркалом в сметанном платье Наташе, взял ножницы и решительно отчикал на груди небольшой вырез.
— Во, глаз — алмаз, — восхитилась тетя Клава.
Она покосилась на вереницу запасенных Андреем бутылок, ждущих у стены своего часа, и сказала с намеком:
— Это дело обмыть бы надо, чтоб носилось хорошо.
Наташа и Андрей переглянулись.
Он сделал вид, что не понял:
— Вот на свадьбе и обмоем.
Тетя Клава вздохнула, покрутилась еще, подтыкая булавками подол, и стала собираться.
— Ну ладно, я еще завтра забегу…
— Нет, завтра не надо, — решительно сказал Андрей. — Отец приедет… А он… знаете ли…
— Строгий? — понимающе вытаращила глаза тетя Клава и опять покосилась на бутылки с «андроповкой».
— Ужас, как строг… — скорчил мину Андрей. — Этого дела совсем не уважает… — и кивнул на выпивку.
— Ну что ж, — протяжно вздохнула тетя Клава с таким огорчением, что Наташа еле сдержалась, чтобы откровенно не рассмеяться.
Поезд запаздывал, и Наташа с Андреем мерзли на вокзале в ожидании приезда отца.
Как он встретит ее? У Наташи все сжималось от страха. В деревнях принято, чтобы невестки называли свекра «папой»… Вот уж у нее никогда язык не повернется так назвать Ивана Степановича…
Андрей легонько сжал ее руку.
— Что ты дрожишь?
— Я не дрожу… — отозвалась она, а у самой зуб на зуб не попадал.
— Замерзла? — Андрей привлек ее к себе.
Он сам нервничал от предстоящей встречи. Неизвестно, как поведет себя отец. Они с Наташей заранее приготовили «комнаты» для родителей — устроили из ящиков импровизированные кровати, а тетя Клава и Иван Лукич дали напрокат матрацы и одеяла. Но как ни пытался Андрей, он не мог представить себе отца на этих ящиках в их убогой, обставленной с помойки квартире.
Он вглядывался в мелькающие окна вагонов прибывающего поезда. Заметил отца, махнул ему рукой и побежал, потянув за собой поскальзывающуюся на тонком мартовском льду Наташу.
Иван Степанович последним вышел из вагона СВ, а проводник услужливо подал ему небольшой чемоданчик.
— Ну, здравствуйте, дети… — тихо и устало сказал Иван Степанович, спокойно глядя на представших перед ним запыхавшихся Андрея и Наташу.
И Андрей радостно кинулся ему на шею, как маленький. Потом подхватил чемоданчик.
— Ну что, поехали к нам, папа?
— Нет-нет, не буду вас стеснять, — деликатно отозвался тот. — У меня номер в гостинице.