— Я твой муж, — неторопливо приближаясь, хищно скалится он. — И ты должна…
— И не надейся забраться мне под юбку, — обрываю и холодно напоминаю: — Король дал мне время до стуела!
— Мне плевать, — продолжает наседать он. — Хочу взять своё!
Бросается и, легко перехватывая мою занесённую для удара руку, прислоняет к жёсткому черепу. Я выдыхаю в лицо принцу:
— Тронь меня, и все узнают, что.
— Что? — замирает он.
И что-то в его взгляде даёт мне понять, что я на верном пути. Этих двоих явно объединяет некая тайна. Заканчиваю многозначительно:
— Сам знаешь что.
Он смыкает пальцы на моей шее и дёргает уголком рта:
— Тогда почему бы мне не сделать так, чтобы ты замолчала навеки?
— Потому что ты не уверен, — ледяным тоном отвечаю я, не разрывая наших столкнувшихся взглядов, — что я никому не рассказала. Да, милый?
— Ты бы не посмела, — побледнев, рычит он и сильнее сжимает мою шею.
— Знай, — сдерживая рвущийся кашель, хриплю я, — что, погибни я в логове дракона, об этом узнали бы все!
Он приподнимает верхнюю губу, словно зверь. В этот миг от красоты принца не остаётся и следа. Я смотрю в искажённое яростью лицо и не понимаю, что мне могло понравиться в этом страшном человеке.
Цепляюсь в его сильные руки, царапаю кожу в попытке освободиться, как Леастер внезапно разжимает пальцы. Оседаю на пол и, кашляя, повторяю:
— Убирайся!
Он приседает на корточки и смотрит на меня почти как раньше — с белозубой улыбкой на прекрасном лице и мягким светом в глазах цвета неба. Само совершенство.
Лучше бы ты сдохла, любовь моя.
Прижимаю нежный шёлк накидки к шее и осторожно осматриваю двор. С самого утра здесь многолюдно, слуги с ног сбиваются, чтобы подготовить отъезд короля. Огромная комфортная карета сверкает позолотой в утренних лучах, запряжённая восьмёрка лошадей стоит смирно, а служанки осторожно укладывают в прикреплённый ящик завёрнутые в ткани блюда.
Интересно, как долго предстоит ехать? И когда же мы двинемся?
Я желаю покинуть дворец принца как можно скорее. Чтобы оставить за спиной своё первое разочарование, которое довелось пережить в этом мире. А ещё страхи. И сны…
Передёрнув плечами, я заново проигрываю в памяти ночное видение о драконе, колдуне и проклятии. Всё это похоже на кино. Скорее всего, постаралась моя фантазия. Как кто-то мог ощутить, что перед ним два человека? Да и это было бы неправдой, ведь Лексия погибла, и теперь это тело моё. А дракон мёртв! Иначе бы он не отпустил меня. Погнался бы следом. Прикончил! Или сначала забрал своё право, а потом сжёг.
А колдун.
Может, торн обрадовался избавлению от господина. То, как с ним обращался Тагел, скорее напоминало рабство. Безусловное служение тому, кто знает некое имя на древнем драконьем языке.