— Кто вы и что вам нужно? — спрашиваю громко и радуюсь, что голос мой не дрожит.
Кто ты?
Холодею при шершавом, будто наждачная бумага, звучании голоса. Понимаю, что он скорее мужской, и уверяюсь, что передо мной колдун. Возможно, это торн иен Вудрафа.
— Служанка, — отвечаю спокойнее и интересуюсь со всем участием: — Вы заблудились, торн?
— Знаешь, кто я?
Кажется, он даже радуется этому, но я настораживаюсь и невольно натягиваю поводья, лошадь делает пару шагов назад.
— Боишься меня? — следует новый вопрос.
— А надо? — настораживаюсь я.
— Это зависит от того, кто ты на самом деле. — Похоже, ему действительно это интересно.
Потому что он делает шаг, и пространство вокруг торна колышется, как тёмное полупрозрачное желе. И я вдруг понимаю, что и сама фигура не так уж плотна, как казалось в первый миг.
— Вас здесь нет, — шепчу, снова заставляя животное отступить от опасного типа.
— Кто ты, женщина? — Голос торна звенит металлом. — Как можешь видеть меня? Как смеешь обращаться так, будто я твой вечный слуга?
Сердце моё колотится как сумасшедшее. С каждым шагом фигуры в чёрном я всё сильнее дёргаю поводья, пока лошадь не вздымается на дыбы. Передние ноги животного рассекают воздух в том месте, где я вижу торна.
На самом деле это видение? Но отчего такое ясное?
Думаю об этом, прижимаясь всем телом к шее. Впившись пальцами в гриву, зажмуриваюсь и ощущаю, как кулон больно колет грудь. Когда лошадь успокаивается, приподнимаюсь и, не заметив на дороге ни человека, ни тени, облегчённо выдыхаю.
— Сашка, тебе надо нормально спать, больше есть и меньше нервничать, тогда и галлюцинации прекратятся.
Вздрогнув, оглядываюсь, но и позади торна не вижу. Точно привиделось. Может, это был такой же сон, как и про Имори-старуху…
Трогаю поводья, принуждая лошадь вновь двинуться по дороге. Мысли возвращаются к Тагелу, и я касаюсь тёплого камня, провожу пальцами по кожаной оплётке и вздыхаю. Меня до сих пор тревожат чувства, которые захлестнули в момент нашей близости. Даже вспоминать об иен Огауте, представлять его совершенное тело, доставляет удовольствие. Губы начинают гореть, желая прикосновений, а дыхание учащается.
— Сашка, стоп! — осаживаю себя и сжимаю в ладони кулон. — Помни, что случилось, когда ты представляла его в последний раз.
Грудь сжимает ноющей болью — я хочу думать о драконе! Хочу его представлять и мечтать о его теле…