— Наверно, — ответила как можно более обтекаемо.
— Не «наверно», а да. Ты бы сейчас не сидела спокойно на мне, если бы это было не так.
Я начала ерзать, принимая менее провокационное положение, чем вызвала его улыбку и замечание:
— Не делай так, Малыш… Мы не будем торопиться, — ответил он, застегивая пуговку на моих брюках и поправляя свитер.
— Хор-рошо, — ответила и замерла.
Он не отпустил меня, продолжая удерживать руки на талии.
— Ты молодец, — поправил он одной рукой мои волосы. — Я уверен, что ты сдала экзамен.
В этот момент в подтверждение его слов позвонила мой инструктор, на которую стояла выбранная мной мелодия. Пришлось сползти с колен мужчины и найти телефон. Она меня поздравила со сдачей экзамена, пожелала соблюдать правила ПДД, всегда с уважением и пониманием относиться к другим автомобилистам и пешеходам, быть внимательной и не терять бдительности. Поблагодарила её, успела только положить трубку, как Арсений поцеловал меня сначала в уголок губ нежно и трепетно, а затем совсем по-взрослому, с мастерством и изяществом, присущим только ему.
Как он это делает?
Оторвался на секунду, чтобы сказать комплимент: «Ты такая красивая, когда улыбаешься, Малыш», — чтобы опять затянуть в водоворот чувственности.
Не знаю, сколько прошло времени в тренировках по искусственному дыханию, но стекла автомобиля основательно запотели. Это я заметила даже из своего горизонтального положения, когда Арсений немного отстранился и приподнялся на локтях, открывая обзор.
— Прости, Малыш. Немного увлекся, — сказал он, глядя мне в глаза.
— Хм, — ответила я, прикусив припухшую нижнюю губу.
— Домой?
— Ага. К Анне Львовне, — уточнила я.
— Как скажешь, Малыш, — сказал он, принимая сидячее положение и помогая мне.
— Я забыла позвонить… Эдуарду. — Получила удивленный взгляд. — Я обещала сообщить ему, когда сдам экзамен.
— Позвони, обрадуй родственника.
Так и сделала, как только вернулась на переднее пассажирское кресло, удивила родственника звонком и своими успехами. Он предложил отметить это событие в выходные у них, представляю, как он удивится еще одной новости. Или не удивится? А может, и не говорить ему вовсе?
Потом еще один звонок маме, её слезы радости в трубку, что её дочка стала совсем взрослой, что у меня, помимо улыбки, тоже влага проступила на глазах. Еще и Арсений заметил, положил ладонь на мою, слегка сжимая, пока я разговаривала с мамой. Оставшийся путь мы ехали молча, моя ладонь была накрыта его рукой, он сделал это как нечто само собой разумеющееся.