Вздохнув, с тоской подумал, что войне быть. Вскочил на Асту, и мы направились к шахтам, находившимся на бывших территориях Остоса. С Ликхом разберусь потом. Сейчас главное — проверить мою теорию. И мне не терпелось пообщаться с человеком, который будет технически реализовывать откачку воды из столь важной для меня шахты.
Озеро мы пересекли быстро. Асту даже не капризничала, когда тянула лодку по воде. Она в последнее время стала немного грустной. Наверное, скучала по малышам, которые отправились на остров вану. Такова участь всех матерей: отпускать своих детей, какими бы маленькими и неприспособленными к жизни они ей ни казались.
Забравшись на Асту, ласково потрепал ее по загривку, и мы поспешили к лагерю Остоса. Выслушаю от него новости и сразу отправлюсь в горы, где сейчас работают мои люди. Не терпелось узнать, есть ли у них успехи. Я не был здесь уже почти неделю.
Меня встретил сам Остос, и его вид мне не понравился. Что-то явно произошло.
— Привезли? — спросил я не здороваясь.
— Да, но есть проблема, — ответил он нахмурившись.
— Какая?
— Давай ты сам лучше посмотришь, — сказал он и двинулся в сторону лагеря.
У входа в пещеры он повернул и направился к камерам, где держали провинившихся. Ярость уже начинала закипать во мне. Как они посмели заточить моего самого ценного на данный момент человека в застенки? Мы зашли внутрь небольшого помещения, и я увидел накрытое с головой тело. Неужели мертв?
— Жив? — спросил я.
— Пару часов назад так и было. Но, Севал, она убила двоих моих людей. Я требую, чтобы ты это компенсировал, — произнес он с напускной храбростью.
— Она? — громко прорычал я.
Подскочил к лежанке и сорвал одеяло. Под ним оказалась женщина Маквела, которую я планировал забрать для Миро. Неужели эти придурки перепутали? Я смотрел на лежащую без сознания девушку и не мог унять кипящего гнева.
Зачем они притащили ее вместо механика, который мне сейчас так нужен? Наклонился ниже, рассматривая ее в темноте камеры, и впал в необузданную ярость. Кшарк! Да на ней места живого не было. Лицо разбито и залито кровью, а волосы превратились в комок мусора и грязи. Я еле различал ее дыхание. Она находилась на грани и явно замерзала.
Попытался взять себя в руки, но неконтролируемый гнев заставил мои клыки и когти удлиниться. Аккуратно поднял ее и, отпихивая в сторону Остоса, прорычал:
— Мои комнаты нагреть! И топите купальни, живо!
— Они готовы, там сейчас моются, — донеслось мне вслед.
Быстрыми шагами приблизился к бане, откуда раздавался мужской смех. Распахнув дверь ногой, я зарычал: