— Я тоже люблю тебя, милый, — прошептала я, не открывая глаза.
— Польщен, но боюсь, не смогу ответить взаимностью, — донеслось насмешливо от двери.
Вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Как-нибудь переживу, — в тон съязвила я Севалу. — Зачем пришел? Подслушивать чужие признания в любви? Тебе-то вряд ли кто в здравом уме скажет такое.
Открыла глаза и полюбовалась кривой ухмылкой, за которой притаилась злость. Да что со мной происходит? Почему я получаю столь сильное удовольствие, цепляя его? Разве это достойное поведение? Конечно, нет. Но ведь он не достоин хорошего отношения! А если я ошибаюсь?
Размышления прервал голос Севала:
— Поупражняться в остроумии можем и позже. На, держи, — он подошел ближе и положил рядом на кровать небольшую коробку. — Здесь вещи твоего отца. Надеюсь, ты найдешь в них доказательства моей невиновности и угомонишься. У меня нет ни сил, ни желания отвлекаться на твои обвинения и надуманную обиду. У тебя пять часов, чтобы выспаться. Потом мы выдвигаемся.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел. Я же не сводила взгляда с принесенной им коробки. В горле стоял тугой ком, а пальцы нервно теребили шерстку Дарика. Вот так, в одной коробочке уместилось все, что осталось от папы. Протянула руку и, глотая слезы, легонько ее погладила. И ещё долго смотрела на гладкую поверхность крышки, не решаясь ее поднять.
Уснуть я так и не смогла. Пришедший в назначенное время Севал застал меня сидящей на кровати и смотрящей в одну точку. Рядом стояла открытая коробка, а в руке я крепко сжимала коммуникатор отца. Слез больше не было. Они остались на подушке и пыльной одежде, которую я так и не сняла. С трудом повернула голову в его сторону и всмотрелась в лицо.
За несколько часов из него исчезло то демоническое, что я в нем видела. Передо мной стоял обычный молодой мужчина с решительным взглядом, в глубине которого гнездилась усталость. Как странно устроен человек, и как легко его ввести в заблуждение. Поставь на любого клеймо убийцы — и для всех он им и станет. Его черты потеряют привлекательность и будут вызывать отторжение.
— Вижу, ты не готова, — со вздохом констатировал он. — Плохо. Нам предстоит непростая задача.
— Какая? — недоуменно спросила я.
Что может быть сложного: сесть в шаттл и улететь?
— Отбить наш билет отсюда у Ликха.
Непонимающе посмотрела на него. При чем здесь Ликх?
— Да уж. Лучше бы поспала. Соображаешь туго. Он захватил шаттл и сейчас пытается его вскрыть.
И он так спокойно об этом говорит? Я подскочила с кровати и распихала по карманам содержимое коробки.