— Женя, ты с ума сошёл? — обратился взволнованный мужчина ко мне.
Ева удивлённо уставилась на меня. Вот она и узнала моё настоящее имя.
— Максим Витальевич, прошу, простите. У меня выхода нет. Нас ищут.
Мужчина помялся с ноги на ногу, потом указал головой на вход в дом:
— Разберёмся. Заходите быстро.
Взял за руку всё ещё дрожащую девушку и повел к двери. Организованно зашли внутрь, и хозяин повёл нас к бару.
— Садитесь, голубки.
Максим достал из бара бутылку виски и плеснул в три стакана. Кинул себе льда, а нам пододвинул вазочку с кубиками, чтобы мы сами бросили себе лёд, если пожелаем. Отпил из бокала, и повернулся ко мне:
— Рассказывай. Ведь это Ева, жена Измайлова, не так ли?
— Да.
— Почему она здесь? Она сбежала с тобой?
— Да.
Максим Витальевич почесал макушку, поджав губы:
— Ты чё — обалдел, Жень? Ты знаешь, какая он сволота? Да он вас найдет, и закопает.
— Он мучил Еву. Я лишь спас её. Не смог смотреть на её страдания.
Максим перевёл внимательный взгляд на девушку. Та посмотрела в глаза в ответ.
— Да, он славится в наших кругах жестоким обращением с женщинами. Его первая жена с ним поэтому и развелась. У него даже кличка негласная — Синяя Борода. Помнишь, была такая сказка? Про графа, который убивал и мучил неугодных жён.
— Помню. Немецкая, кажется.
— Ну да, европейская. Его вторая жена пропала. Так никто и не знает, где она сейчас. Но ты зачем на это подписался? Ты не понимаешь, что он тебя найдёт?
— Люблю её.
На кухне воцарилось молчание. Максим смотрел на меня, Ева тоже уставилась, широко распахнув глаза. Она не ожидала услышать от меня эти слова здесь, сейчас, в такой ситуации. Но врать тому, у кого прошу покровительства я не могу.
— Женя, — наклонился он ближе ко мне. — А ты уже любил. Забыл?
Он намекал на мою жену. Что ж мне теперь приказать сердцу быть каменным?
— Помню. Но я живой человек, я устал быть один. Ева — та, с которой я больше не болею Леной.
Снова молчание и удивлённые взгляды.
— Ладно, чёрт с вами. Голуби влюблённые. Я не могу тебе не помочь, Женька, ты мне жизнь спас. Ты хоть его любишь, или так сбежала, от мужа? — спросил Максим Витальевич Еву.
— Люблю. Давно.
— Ох блин, ёлки-палки. Нашли место, где любить… И что произошло? Родион узнал, да?
— Да, — ответил я. — Готовил побег, документы жду. Но я не успел. Измайлов узнал обо всём слишком рано.
Разумовский задумчиво почесал подбородок:
— Значит, по сути, вам нужно выиграть время и где-то спрятаться. Так?
Лишь молча кивнул. Максим — мировой мужик, понимает всё с полуслова. Очень стыдно, что сейчас я его просто-напросто подставляю под огонь, и пользуюсь его благосклонностью. Но у меня нет выхода. Иначе мне не уберечь