. Я думаю, он поймет меня и простит. Тем более, что против него Измайлов войну вести побоится.
— Я дам тебе ключи от дачи. Она довольно далеко отсюда. Никто о ней знает. Она даже записана не на меня. Я там отдыхаю, когда хочу от всех спрятаться. Вас там не найдут. Там есть охрана, я ещё её усилю. Никто туда не проберётся. Как только сможете уехать — уезжайте. Родион не остановится, все знают, что эта девочка ему в самом деле дорога.
— Я знаю. Спасибо.
Протянул руку Разумовскому, и он крепко пожал её в ответ.
— Езжайте сейчас, ждать нельзя. Продуктов на даче мало, но вы не заходите в магазин. Не светитесь. Скажете охране, они всё закажут.
Максим Витальевич ненадолго ушёл, и вернулся со связкой ключей.
— Машина чья? Измайлова?
— Да.
— От неё нужно избавиться. Возьмите одну из моих. Оставите потом в гараже дачи. Мы ночью выгоним машину Родиона и утопим в речке. Женька, ну ты задал задачки мне…
— Измайлов вам ничего не сделает.
— Знаю. Ты потому и пришёл ко мне. Потому что знаешь, что я — единственный, кого он побоится.
— Да. Простите. Больше не к кому идти было.
— Ай, ладно, — махнул он рукой на меня. — Ты мне друг или кто? Бросай мне это. Я за тебя сам в пекло полезу. Езжайте. Пока вас не начали искать. В любом случае, если Измайлов прознает, что я вам помогал, мне проблем не избежать.
— Да, конечно. Едем, — потянул за руку девушку.
Прошли в гараж, усадил Еву в одну из машин максима, которую он разрешил нам взять, и ещё раз пожал руку нашему спасителю.
— Спасибо, Максим Витальевич. Не забуду.
— Давайте уже, — хлопнул он меня по плечу широкой ладонью. — Удачи.
Он махал нам вслед, пока мы выезжали с территории гаража, потом коттеджа. На дороге машина набрала скорость. Мы немного выдохнули оба. Нам теперь есть, где переждать время, и куда Родион точно носа своего не сунет.
— Значит, ты Женя? — подала голос Ева.
Она уже немного пришла в себя, положила устало голову на подлокотник своего сидения и смотрела, как я управляю машиной.
— Да. Евгений Сергеев, при рождении получил такое имя.
— Красивое имя. Ян тоже. Как же тебя называть?
— А тебе как больше нравится?
— Женя.
— Зови так. Только не на людях. Помни — для всех умер. А скоро мы умрём оба. Ты тоже больше не будешь Евой.
— Плевать. Лишь бы живая, и отца мы спасли…
— Пока я не могу заняться этим вопросом. Мы не можем давать о себе знать в ближайшие дни, иначе выведем на наш след Измайлова.
Ева тихо заплакала. Она не могла знать, что будет с её отцом, и я понимал её боль. Неизвестно хуже всего. Но рисковать и собой, и ей я не могу.
— Как только я смогу, я обязательно что-нибудь предприму. Обещаю.